Онлайн книга «Возвращайся, сделав круг»
|
– Ты хочешь сказать, я, ты, и Эммади – один и тот же человек? Он восторженно всплеснул руками. – Черт, я даже как-то не думал об этом. Выходит, что так. Я – старый Ти-Монсор, ты – маленький Ти-Монсор, а Эммади – железный зануда, но тоже Ти-Монсор… А учитывая, что мы с Оми – разнополые варианты одной и той же генной карты, то она – Ти-Монсор за вычетом игрек-хромосомы. Зато с… Я остановил его резким взмахом руки. «И все – Ти-Монсор». – Тайм-аут, Мон. Добредя до двери, я оглянулся – Мон уже успел запихнуть себе в рот еще какую-то гадость и теперь рылся в контейнере в поисках очередной порции. – Мон, это значит, что через сто лет я стану вот таким? Он повернул ко мне свою измазанную в чем-то зеленом физиономию. – А что тебе не нравится? Я стоял в пустом тусклоосвещенном коридоре, засунув руки в карманы. Пытался переварить услышанное. Что это вообще такое – «я»? Нечто, спрятанное где-то там, позади моего взгляда? То, что управляет вот этими руками и вот этими же ногами? То, что шевелит языком и говорит глупости? Начинка для поношенной синей пижамы, насест для скуфа, погремушка для адмирала флота Нейла Льюиса Лерца? Черт его знает… Как уместить в голове то, что это не единственный «ты»? Что в десятке метров сижу еще один «я» и увлеченно набиваю желудок разной снедью, а где-то еще есть третий «я», белый и железный, который превосходно обдурил себя самого, скрыв от него то, что прекрасно знает еще одного себя, и ведет второго себя к себе третьему. Бр-р-р. Растроение личности – это клинический диагноз, а как назвать попытку собрать три внешне разных личности в одну? Не с моими мозгами такое понимать. Проще договориться, что я – это тот, что в пижаме, а Мона по-прежнему называть братом. Эммади считать папой как-то не особо получается, поэтому Эммади у нас будет Эммади. А будет плохо себя вести – будет «железкой». Ки-Саоми пусть остается сестрой. М-да… Viva la difference! Когда я вернулся к Мону, они с Эммади сидели за шахматным шаром и пристально на него смотрели. Позы были одинаковыми настолько, что хотелось зажмуриться и потрясти головой. Они специально? – Привет, мы! – Привет… Повернулись и ответили они тоже синхронно. Наверное, Мон подговорил Эммади на этот дурацкий розыгрыш… Хотя зачем уговаривать – если они одинаковые, то эта идиотская идея придет в их головы одновременно. Дурдом. Можно снимать сериал «Я и мои „Я“… – Эммади, сгинь, пожалуйста. Больше двух меня я в комнате не потерплю. Перебор… Эммади молча вышел. Стало поспокойнее. – Ну как, переварил? – Да, пожалуй. – Теперь порядок? Ничего не гложет? – Ну, за исключением того, что вся моя жизнь – часть плана двух других меня… Наверное, ничего. – Все мы часть промысла Божьего… Интересно, когда у меня появится страсть отмахиваться громкими фразами? Глядя на него, мне все меньше хочется стареть… Мон наконец наелся и вооружился бокалом и мундштуком. Ни трубки, ни кальяна не было, что абсолютно не мешало мундштуку выпускать искрящийся бежевый дым. Передо мной живое доказательство превосходства технологии Красных… Что б меня это хоть сколько-нибудь волновало… – Ты знаешь, что твой брат – единственный хомо, обыгравший техноида в шахматы? Хотя я уверен, что эта сволочь специально пропустила последний гамбит… Не хочешь сыграть? До следующей фазы плана еще восемь часов тридцать две минуты. На часы он даже не взглянул. – Я плохо играю. – Ты должен учиться, иначе станешь позором семьи. Оми отлично играет, торопливо, но талантливо – она быстро тебя раскроет, если ты будешь постоянно «поддаваться». Она этого не любит. Да и кто любит? – Лучше объясни, что за следующая фаза. И какая была перед ней. И что это вообще за план? – Тимми, ваша вьюношеская нетерпеливость вызывает мое заслуженное стариковское раздражение. – Раз так, мой престарелый дедушка, не изволите ли вы соответствовать своему почтенному столетнему возрасту? Тебе обязательно разыгрывать из себя клоуна? – Внучок, принеси водички и подай мои привилегии возраста – я храню их во-о-он в той ночной вазе… – Мон! На секунду его лицо приняло серьезное выражение. – Тим, кончай. Сам ты, помнится, последние часы перед возможной смертью рассказывал сказочки и в снежки играл – Эммади уже жаловался. Что ж ты мне расслабиться не даешь? К тому же от серьезного и насупленного меня ты вроде уже устал – я имею в виду дройда. Я прав? – Да, прости… Он снова расплылся в своей шутовской улыбке. – Вот и хьячи. А хлебнем-ка мы еще настоечки! Он хлебнул. Я снисходительно терпел его кривляния. – Так, значит, ты признаешь, что можешь погибнуть в ближайшее время? Мон сделал очередной огромный глоток и протянул бокал мне. – Ага. Я решил, что это не такая уж плохая идея и залпом допил остававшуюся в бокале жидкость… У меня перехватило дыхание. Когда я снова смог вдохнуть, передал бокал Мону, и он наполнил его снова – из пузатой бутыли зеленого стекла. Я был уверен – если ее повернуть, увидишь этикетку с черепом и костями. – Что это? Мон гордо поднял бутыль над головой и рассмотрел на свет – свет через бутылку не проникал. Совсем. И дело было явно не в толстом мутном стекле. – Это ром. Самый настоящий. Думал, ты оценишь. Так долго рецепт искали… – Я оценил… Но пить больше не буду. Он пожал плечами и отдал мне мундштук. – Тогда кури. Я осторожно сделал затяжку – вдруг там табак, махорка или еще что-нибудь из антиквариата… Что это за смесь, мне понять не удалось, но кашлял я долго. Впрочем, сойдет… Главное, что не мешает думать и галлюцинаций не вызывает. Ведь этот зеленый кролик уже давно сидит у Мона на голове… А вот где он раздобыл морковку на военной базе? Может, допросить его – тут очень кстати стоит миниатюрная дыба для кроликов. А может, это вовсе и не кролик, а самая настоящая крыса – вон хобот какой… Я осторожно отдал мундштук Мону и потряс головой. – Очень смешно. Надо подарить тебе наладонный шокер, чтобы ты мог бить током всех, кто до сих пор неразумно с тобой здоровается… – А что? Классная мысль. – Мон, этой хохме с полтыщи лет. – Ну и что с того? Я древний, она древняя – мы сойдемся. – Что правда, то правда – юмор у тебя доисторический. Так, наверное, еще динозавры шутили. Потому и вымерли. |