Онлайн книга «Жестокие звезды»
|
Хотя что-то во всей этой истории было странным. Что-то еще предстоит мне выяснить. – А что будет с остальными заключенными? – спросил я. – Пока война идет только в космосе. До Земли бои еще не докатились, правительство поддерживает шаткое подобие мирного диалога. В основном сражения идут на Фронтире – там наиболее лакомые кусочки: планеты Рай, Ника, Заря. Еще есть Полушка, но туда пока рыночники не сунулись. Заключенных будут постепенно вывозить отсюда, по крайней мере лучших из них. Психов и маньяков воевать, конечно, никто не отправит. Ты – первый. Насчет тебя особые указания. – Кому я обязан такой честью? – иронично спросил я. – Кто-то сверху, – туманно ответил Лосев. – Ты сам должен понимать, что все пляшут вокруг тебя не просто так. Приходит время отдавать долги, да? Я кивнул. Похоже, что он прав. – Еще мне поручено передать тебе, что три дня назад Павел Корнев погиб во время проведения научного эксперимента. Когда вскрыли его завещание, то выяснилось, что все свое имущество и звания покойный оставляет тебе. Но это не столь важно. Пока что готовься – вечером, после прохождения обычных формальностей, тебя доставят в Воронеж. Я смотрел на Лосева округлившимися глазами. Вот это новости… Война, смерть Пашки. Господи! Я чувствовал себя виноватым. Пусть меня убьют через неделю, но вырваться из заключения только потому, что началась война? Это нечестно! – Все хорошо, – улыбаясь, сказал Лосев. Улыбка была натянутой, а слова эти он скорее произносил для себя. В этот момент я и почувствовал, что начальник ведет какую-то свою, двойную игру. Врешь ты все! Теперь я вижу. В транспорте, что повезет меня, заложена взрывчатка. Под углом сиденья, в самом неприметном месте… Тебе так хотелось, чтобы я не догадался! Но самое страшное не это. Черт с ним, со мной и бомбой! Черт с ним, с Пашкой и Наташей! Да и со всей этой войной! Я четко увидел перед собой куда более страшную картину, и меня бросило в дрожь. – Все понятно, спасибо! – сказал я. – Можно мне выйти, побродить немного по лесу перед отправкой? Я прожил здесь более шести лет, мне хотелось бы попрощаться с этими местами. Лосев задумался. – Времени в обрез! Война началась, а ты хочешь гулять? – Транспорт все равно прибудет только вечером, – напомнил я. – Хорошо, – подумав пару секунд, сказал начальник. – Я приставлю к тебе охранника. Ладно. Не стану я поддевать тебя и спрашивать, зачем мне охранник. Я все равно знаю, что ты мне ответишь, как знаю и то, что это будет неправдой. Скажешь – хотел оградить меня от завистливых соседей, а на самом деле боишься, что я проговорюсь кому-нибудь. Урод! Хочешь отправить меня втихую, в обход требований властей, прямиком на тот свет. А сейчас еще кто-то из твоих людей начал подготавливать почву для последующей за моей гибелью легенды! Я кивнул начальнику, показывая, что согласен с его решением. Затем встал и позволил второму человеку в штатском, стоявшему все это время рядом с дверью, проводить меня к выходу. Мучительно долго тянулись секунды в антиграве и по пути до ворот. – Вас будет сопровождать Риман, – сказал мне мой спутник, прежде чем удалиться. Ворота передо мной открылись, и я бросился в проем. Я знал, что опоздаю, понимал, что прозрение пришло ко мне слишком поздно. Растерянный Риман стоял на коленях рядом с телом Андрюши. Руки охранника были в крови. Риман молча повернул ко мне голову, в глазах его застыло непонимание и ужас. Охранник развел руками, желая показать, что он тут ни при чем. Я и так знал это. Стреляли с наблюдательной вышки. Андрюша ничего не успел понять… Почему?!! Андрюша, Пашка! Мои друзья гибнут! Все гибнут!!! Это замкнутый круг. Люди, которых я встречаю в жизни, либо умирают, либо теряют человеческий облик… Я сам делаю из них уродов и предателей! Если кто и виноват – то я! Если кто и лишний – так это тоже я! Жизнь ведь все равно бессмысленна. Здесь нечего искать. Нечего добиваться. Это дорога без цели, путь в никуда. Мы убиваем время, пока оно не убьет нас… И зачем играть в чьи-то игры, выполнять чьи-то задания? Друзей уже не вернуть, мир не переделать! Скорее всего, пройдет немного времени, и мне промоют мозги, я перестану задавать такие вопросы. Меня затянет, засосет в трясину. Я стану полезной шестерней в не менее полезном механизме. Если девиация поразила всех вокруг, то она становится нормой. И выползти из трясины можно лишь одним способом. Умереть побежденным, но свободным и не смешанным с грязью. Я подыграю лишь одной стороне в этой затянувшейся партии. Разве не этого ты добивался, Лосев? Не разбирая дороги, я бросился в лес. Сзади что-то кричал Риман. Завыла сирена. Ну и что? Все равно меня найдут по вживленному в тело маячку. Все равно, если пересеку охраняемый периметр, меня расстреляет равнодушная автоматика! Но и в пределах периметра есть много высоких берегов… Почему люди не летают так, как птицы? Только потому, что взлететь дано не многим. И я не из их числа. Поэтому, прыгнув со скалы, я упаду. Неожиданно ко мне пришли сквозь время и пространство Пашкины стихи. Я знал, что это именно он написал их там, на Полушке. Начиркал на тонком пластиковом листочке корявым почерком. Руки у него замерзали, глаза болели от слабого света. Это было последнее, что он поведал миру… Таких на свете долго не бывает. Таких не ждут на перекрестках лет. Жизнь, улыбаясь, нас о скалы разбивает, Стирает с лика мира наш портрет. Не на Земле, а в склепе на чужбине Отыщем вечный для себя покой. Таким, как мы, уже не стать своими, Ты сам легко раздавишь нас рукой. А смысла нет – вокруг все то же лихо! Зря крутимся, как белка в колесе, И червем на крючок садимся тихо, И подыхаем молча на кресте. Но только вера – антипод науки Струится, где должна быть наша кровь. Мы, умерев, найдем и вложим в руки Вам красоту, и дружбу, и любовь! Не знаю, сколько прошло времени. Вечерело. Небо покрылось сыпью из ярких звезд. Зачем вы мне, маленькие холодные точки? Ради вас уже погибло столько народа. А в эти часы погибает все больше… Я закричал и подпрыгнул, напрягая все мышцы и выпуская из горла скопившуюся внутри ярость. – Вонючая жизнь!!! Выдохнув оставшийся в легких воздух, я посмотрел себе под ноги. Далеко внизу простирался сосновый лес, за ним, насколько хватало глаз, лениво шевелилась вода. |