Книга Правитель мертв, страница 61 – Роман Папсуев

— Это… правда?

Я поджал губы.

— Ну, в общем, да. Просто этот источник в тебе спит, и разбудить его мы можем, только если ты этого захочешь.

Олег задумался,

— А эта… энергия… Если я ее разбужу, что изменится?

— Все. — Я выпустил дым и посмотрел ему прямо в глаза. — Изменится все.

— Но… Что я смогу делать?

Я нагнулся вперед, сверля его взглядом.

— Олег, пойми одну простую вещь. Хоть мы и играем, это не игра. Если ты будешь относиться к Игре, как к игре, ты очень скоро умрешь. Ты понимаешь меня?

— Нет, — ответил он.

— Ладно, поймешь потом. — Я вновь откинулся. — Просто запомни, что я тебе сказал. Что касается твоего вопроса… Ты будешь обладать определенными силами, которые поставят тебя чуть выше в иерархии человечества: ты получишь умение создавать вещи, ты усвоишь основы простейшей магии, ты сможешь видеть то, что не видят другие, чувствовать то, что другие не чувствуют. Короче говоря, ты станешь магом. Черным магом.

— Таким, как ты?

Я прищурился. У этого парня чересчур большие амбиции. Это плохо.

— Нет, до меня тебе не дорасти. Прости, но чтобы обладать такими силами, тебе нужно было родиться не здесь и не человеком.

Олег потер лоб. Внезапно он вспомнил.

— А Женя? Она…

— Она Ферзь, — сказал я. Потом добавил — Моя Королева.

Он дернулся, словно его ударили.

— Так она… Она тоже не человек?

— Да. Она не человек, — подтвердил я, в душе ощущая себя садистом.

Олег встал и прошелся по комнате.

— Подумать только, — пробормотал он.

И тут я решил его припугнуть. Я понимал, что, узнай об этом Дженни, она бы меня убила, но рискнуть стоило.

— Олег, ты должен забыть о ней. Она существо высшего порядка, у вас с ней все равно ничего не получится. Если я разбужу в тебе источник Силы, ты будешь нашим помощником, будешь помогать нам в магических делах, но… ты должен забыть о своих чувствах. Став нашим помощником, ты должен думать только об Игре. Ты понимаешь?

Конечно, это низко и подло, но чувства к Дженни заставили меня наступить на горло собственным принципам. В любви и на войне все средства хороши, Я искренне сомневался, что Олег клюнет на мои нравоучения, а тем более — что мгновенно забудет о Дженни, Более того, он мог пойти к ней и выдать меня с головой, рассказав об этом разговоре.

Олег не ответил, меряя шагами комнату, Он, казалось, не слушал меня, поэтому я немного успокоился, потушил окурок в фирменной пепельнице на тумбочке и вновь сложил руки на груди.

— Повторяю, — сказал я спокойно. — Мы можем разбудить в тебе Силу, только если ты этого захочешь. Если ты предпочтешь жить, как жил, не забивая голову играми и прочей метафизикой, — ради бога. Мы просто оставим тебя в покое.

Олег остановился и посмотрел мне в глаза.

— Шахматы? — спросил он, — Почему шахматы?

Я пожал плечами.

— Честно говоря, это не шахматы… Шахматы — всего лишь игра, которую я в свое время придумал. То, во что мы играем, намного сложнее шахмат, поскольку Фигуры автономны.

— Ты придумал шахматы? — удивленно спросил он.

— Да.

Окурок обжег Олегу пальцы, он потушил его и снова сел на кровать, обхватив голову руками.

— Кого вы тут ищете? — спросил он.

— Белого Ферзя, — ответил я. — Во время последнего Прорыва мы упустили его.

— Прорыв? Это что такое?

— Это Партия, которая начинается задолго до самого Прорыва. Белые концентрируют силы для захвата этой Доски, мы обнаруживаем всплеск Силы, определяем место Прорыва, потом отправляемся туда и гасим его. Это часть Игры. Мы защищаемся, они нападают. Белые начинают и проигрывают — вот моя философия.

Я улыбнулся. Олег потер подбородок.

— А этот… Белый Ферзь… Что он может сделать?

— Он может изменить все. Всю жизнь на Земле, — ответил я. — Он может принести на Землю новый порядок, который в результате станет концом этой Доски.

— Какой порядок?

— Это долго объяснять, — сказал я. — Белые — сторонники порядка, статики, регресса. Это все, что тебе надо знать.

— А вы — сторонники чего?

— Хаоса и развития, — мне начинал надоедать этот разговор.

— То есть войн, катастроф, эпидемий и других напастей, валящихся на человечество? — В его взгляде вспыхнул гнев.

Ого. Агрессия?

— Ты примитивно мыслишь, — сказал я. — Не мы заставляем человечество воевать, не мы насылаем эпидемии, не мы контролируем природу. Человечество — само себе хозяин, оно вольно поступать так, как ему заблагорассудится. Мы лишь следим за тем, чтобы хаос, в котором оно живет, оставался хаосом. Иначе наступил бы регресс. Деградация. Ты понимаешь меня? Полная статика. Если Белые захватят эту Доску, это и произойдет. Они будут контролировать вас, они запретят войны, они запретят загрязнение окружающей среды, они запретят все, что противно их морали и является источниками хаоса.

— Так что же в этом плохого? — недоуменно спросил Олег.

Я потер лоб.

— Ты не понимаешь. Они запретят все это. Не вы решите, что все, хватит воевать, хватит губить природу, хватит классовой несправедливости. Понимаешь теперь? Можешь называть нас силами зла (как тебе угодно), но мы — за свободу выбора, мы хотим, чтобы, развиваясь, человечество самостоятельно дошло до всего. Не пользуясь чужими подсказками. Хаос всегда был, есть и будет источником развития, вся история этого мира — подтверждение моих слов. Мы лишь пассивные наблюдатели. Прошли те времена, когда я, например, мог активно участвовать в историческом процессе, теперь прогресс достиг той точки, когда в дела человечества вмешиваться нецелесообразно.

Олег, кажется, понял. Наконец-то! Силы в нем, может, и много, но ума поменьше, чем у Коли — тот схватывал все на лету, Олегу же приходится все раскладывать по полочкам. Может, когда мы разбудим в нем Силу, он изменится? Поумнеет?

Сейчас он сидел, медленно качая головой.

— А если я откажусь? — спросил он. Я пожал плечами.

— Мы отпустим тебя на все четыре стороны.

— Но если я начну рассказывать о том, что ты мне только что сказал?

— Не начнешь, — спокойно сказал я. — Есть такой трюк, называется «стирание краткосрочной памяти». Я этот трюк люблю.

— Угрожаешь? — насупившись, спросил он.

— Еще нет, — усмехнулся я. — Еще есть трюк, который называется «убийство, выглядящее, как несчастный случай», Этот трюк я не люблю, но могу исполнить.

Олег молча смотрел на меня.