Онлайн книга «Последний рубеж»
|
– Не жалуюсь, – сказала Тыяхша и предложила: – Ну что, пошли? – Пошли, – согласился Влад. – Ты в седле, я рядом. – Почему? – Ты еще слаб. – А что, вдвоем нельзя? Влад надеялся, что Тыяхша согласится. Он даже представил, как обнимет ее за талию. Обнимет бережно, но крепко. С той силой, с какой птицу в руке держат – и так, чтобы не улетела, но и так, чтобы не задохнулась. Только Тыяхша, будто заглянув в его фантазии, отрезала: – Нельзя. – Можно спросить почему? – Спрашивай. – Почему? – Потому. – Тогда так – ты в седле, а я рядом. Конный по пешему. – Почему? – Потому, – отомстил он, а потом напомнил: – Я мужик. Или ты не заметила? Тыяхша спорить не стала и через миг оказалась в седле. Взяла мешок, приладила его к седлу и разобрала поводья. Пустила коня шагом и жестом пригласила Влада следовать рядом. Тот поторопился, но едва подошел ближе, конь покосился на него настороженным глазом и многозначительно хлестнул по крупу дымчатым хвостом. Желая сразу наладить контакт с животным, Влад решился на банальную взятку. Стянул мешок, вытащил несколько кусков оранжевого пайкового сахара и сунул жеребцу в морду. Но только тот не обратил на лакомство никакого внимания. – Что, не в коня корм? – спросил Влад, не убирая ладони. Тыяхша погладила жеребца по холке и что-то сказала ему, наклонившись прямо к уху. Видимо, разрешила, потому что жеребец обрадованно фыркнул и быстро смахнул угощение шершавой верхней губой. – Надо же, будто пес! – удивился Влад и схватился за путлище у левого стремени. Но потом передумал и быстро перешел на правую сторону. Сам сначала не понял, почему так сделал, и только потом сообразил: чтобы шрам спрятать. А когда сообразил, удивился. Раньше как-то это дело по барабану было. Он в свое время и не убрал этот шрам, потому что не комплексовал никогда на свой счет. Если кто-то и спрашивал бестактно, почему, дескать, лицо не очистил, Влад отвечал заученно – так, как в детстве мама ему говорила: «Шрамы для настоящего мужика – пропуск в сердце настоящей женщины». А вот сейчас чего-то дал слабину. Видать, захотелось девушке понравиться. Ведь красавицы, они только в маминых сказках в чудовищ влюбляются. В жизни – нет. Они тронулись в путь, и какое-то время шли молча. Потом Влад, неожиданно даже для самого себя, стал декламировать по-русски: Люблю глаза твои, мой друг, С игрой их пламенно-чудесной, Когда их приподымешь вдруг И, словно молнией небесной. Окинешь бегло целый круг. – Это что? – не поняла Тыяхша, для которой стихи прозвучали набором хоть и мелодичных, но ничего не значащих звуков. – Стихи одного древнего поэта, – ответил Влад. – На каком? – На языке предков моей матери. – Переведи. – Запросто. И он перевел: У тебя чудесные глаза, любимая. В них живет волшебный огонь. И когда ты их поднимаешь, Становится так светло, Будто небо озарила молния. – Это об Охоте на Зверя? – внимательно выслушав, спросила девушка. Влад покачал головой – нет, и пояснил: – Это о любви. – Разве? – Точно. Там у поэта так дальше: Но еще больше мне по нраву, Когда ты закрываешь глаза В миг сладкого поцелуя. Тогда сквозь опущенные ресницы Виден бледный огонь желания. – Да, – согласилась Тыяхша. – Это не про Охоту. В ее голосе прозвучало некоторое разочарование. – Тебе, похоже, не нравятся стихи о любви? – поправив сбившуюся набок шляпу, спросил Влад. – Да нет, почему же. Если стихи хорошие, то очень даже нравятся. – А мне показалось… – Просто сейчас у нас такое время, что и не до стихов о любви, и не… – И не до самой любви? Да? – Да. – Почему? – Любовь изнуряет, – ответила Тыяхша после паузы, – делает слабее, уязвимее. Сейчас нельзя быть слабым. Идет Охота. – Не согласен в корне, но спорить не буду, – сказал Влад. – Ладно, уяснил: любовь в морковь, лирику побоку – идет Охота. Тогда давай, начинай. – Что начинать? – не поняла девушка. – Как «что»? Чего такая недогадливая? Давай учи меня, как на Зверя охотиться. Чего зря время терять? – Вот ты о чем. – Об этом, об этом. Надеюсь, курс недолог? – Для того, у кого есть способности, да. – А для остальных? – Для остальных он вообще не предназначен. Но в тебе задатки Охотника есть. Я вижу. Только одна беда – ты не веришь в существование Зверя. Сомневаешься. Цепляешься умом за то, что попал под воздействие природной аномалии. Влад, ничуть не смущаясь, что его раскусили, решил взять риторикой: – Но ты ведь веришь, что Зверь существует? – Я не верю, я знаю, – твердо сказала Тыяхша. – Вот и хорошо, что знаешь. А скажи, если еще один стрелок появится, пусть даже и не особо верящий в Зверя, хуже ведь не будет? Видимо, в его словах имелось какое-то рациональное зерно, потому что Тыяхша, чуть подумав, согласилась: – Да, хуже не будет. Чем больше Охотников, тем лучше. – Ну вот, – обрадовался Влад. – Так что давай, выкладывай свои тайные знания. – Да нет никаких особых знаний, – покосившись на него, сказала Тыяхша. – Как это так?! – Все, что нужно для Охоты на Зверя, у тебя уже есть. Надо просто этим пользоваться. – Но ведь есть же какое-нибудь руководство по эксплуатации всего этого добра? Влад спрашивал, а сам в это время гладил влажный круп жеребца, хотя погладить ему хотелось совсем другое. – Ну хорошо, – сдалась Тыяхша. – Я, пожалуй, попробую. – Давай-давай. Я не совсем тупой. – Прежде всего, – начала Охотница издалека, – ты должен уяснить, что все в Мире крутится вокруг сознания. Если ты научишься управлять сознанием, сможешь все. – Все? – будто не веря, переспросил Влад. – Все. – А смогу, например, человека поднять в воздух? Едва он задал этот опрометчивый вопрос, сторонняя сила приподняла его и резко потянула вверх. Хорошо представляя, что будет, если эту силу не остановить, солдат, придерживая шляпу, отчаянно закричал: |