Онлайн книга «Последний рубеж»
|
– С позором? – уточнил Харднетт. Холлидей смущенно признался: – Вынесли его мои парни на пинках. – А в коридоре уродец поймал выходящего из сектора «А4» Проводника и приставил к его горлу нож? – Так все и было, господин полковник. Откуда знаете? – Обедал в том секторе, видел Проводника… Послушайте, Холлидей, почему он ходит без охраны? – Не знаю. Прикажут, будем охранять. – Надо понимать, вопрос мимо денег? – Так точно, не по окладу. – Где они сейчас? Все еще в кают-компании? – Нет, сэр. Вышли через запасной. Сейчас в аварийно-спасательном. – Какого черта?! – Этот псих на самом деле мыслит сорвать куш и вырваться. В эту секунду лифт остановился, и они вышли на темную технологическую площадку. Едва ступили, сработали сенсоры, и лампы дежурного освещения загорелись в экономичном режиме. Полковник, оглядываясь по сторонам, спросил: – Далеко еще? – Нет, сэр, – ответил маршал и показал рукой влево: – До конца коридора. – А почему не повязали ублюдка сразу как начал бузить? – спросил Харднетт и, не дожидаясь ответа, побежал. – Клиент всегда прав, – ответил маршал, пустившись вдогон. – Даже если не тянет на римлянина? – Сэр, я не понял вопроса. – Забудьте. Маршал сравнялся с Харднеттом. Скосился, хотел что-то спросить, но тут раздался сигнал вызова – сработал прикрепленный к комбинезону коммуникатор. – Слушаю, – ответил Холлидей и, чтобы Харднетт все слышал, включил функцию «селектор». – Сэр, это Кент. – Слушаю тебя, Кент. – Пробили сводки. – И? – Он чист, сэр. Не проходил, не числился, не замечен. – А что-кто? – Джо Минд-младший, идентификационный номер… – К черту номер! – Есть к черту номер! Так… Дальше. Родился на Ганзае в девяносто шестом в семье колонистов, этнический землянин, гражданин Большой Земли. – Профессия? – задыхаясь, выкрикнул Харднетт. – Кто говорит? – не понял Кент. – Свои, – успокоил его маршал и продублировал вопрос: – Чем этот уродец по жизни промышляет? – Он артист, сэр. – Артист?! – не поверил маршал. – Так здесь сказано, – подтвердил Кент. – Пишут, снимается в рекламе. Три года тому назад номинировался на «Оскар» за роль второго плана в ролике майонеза. – Точно, – вспомнил маршал. – А я все думал, где морду этого гада видел. Вот, оказывается, где. – И, скривив лицо в уморительной гримасе, пропел дурашливым голосом: – Майонез «Полонез» – минорная заправка! Помните, господин полковник? – Не смешите меня… Холлидей, – попросил Харднетт. – Не могу смеяться. Задыхаюсь. – Не буду, господин полковник. – Что со временем? Маршал вскинул руку: – Семь минут… Даже уже шесть. Еще минуты три, и все. – Что значит «и все»? – Не успеем рассосаться по «точкам». – Успеем. Харднетт резко ускорился, обогнал метров на пять маршала и первым добежал до конца коридора. С ходу повернул направо. – Не туда! – крикнул ему Холлидей. – Там компрессорная. Нам налево. Чтобы затормозить, полковник ухватился обеими руками за прикрученный к стене баллон системы огнетушения. Перед глазами промелькнул трафарет: «Заправлен 12 апреля 2231 года». Оттолкнувшись от красной железяки, Харднетт крутанулся волчком и припустил назад. Аварийно-спасательный отсек представлял собой овальное помещение с одним входом и дюжиной заблокированных выходов. Функционально это был накопитель, из которого при эвакуации пассажиры и члены экипажа могли через специальные шлюзы попасть на стартовые площадки спасательных ботов. У одного из закрытых броней выходов и глумился цинично над здравым смыслом Джо Минд – вертлявый брюнет с порочным лицом записного покорителя женских сердец. Левой рукой он обхватил шею Проводника и, удерживая его таким грубым образом, правой рукой тыкал несчастному острием ножа в район сонной артерии. Проводник, росту в котором было от силы метра полтора, чтобы не задохнуться, стоял на цыпочках. Было видно, что ему неудобно, страшно и больно – на шее бедняги уже имелось несколько кровоточащих порезов. Шесть бойцов службы маршала держали Минда под прицелом, но применить парализаторы не рисковали – опасались конвульсивного движения. Тут парни были молодцами. Сдерживались. Хотя, очевидно, и давалась им эта сдержанность с большим трудом – в такие команды обычно сбиваются адепты резких движений. Отряженный на переговоры боец стоял к захватчику ближе остальных, в трех-четырех шагах, и честно тянул резину. – Джо, а может, хватит триста? – предлагал он. – Это все, что есть в корабельной кассе. А, Джо? Не выворачивать же нам карманы пассажиров? Минд наглел: – Почему бы и нет? Пусть потрясут мошной. Если жить хотят. Короче – шестьсот наличными. Пятьдесят скидываю. И это последнее мое слово. – А может, организуем трансферт? Какая тебе… – Нет! Наличными. – Собираешься свалить к тморпам? – поинтересовался переговорщик. И, похоже, попал в точку. Минд дернулся, будто его щелкнули по носу, и закричал: – А это не твое собачье дело! Гони хрусты! – Я же говорю, Джо, есть только триста, – не меняя каменного выражения лица, продолжал переговорщик беседу, абсурдней которой свет не видел. – Какого… вы так мало возите?! – Не знаю. Так положено. Триста и не сантимом больше. Да и этими деньгами, честно говоря, капитан не вправе распоряжаться без утряски. – По барабану! Пусть утрясает. – Он как раз этим сейчас и занимается. Выходит на верхних людей. Поверь мне, Джо. Уже выходит. Просто у нас со связью проблема. Небольшая. Маленькая такая проблемка со связью… – А мне по… – Но мы, Джо, работаем. Ты не волнуйся. Небольшая техническая заминка. Не по нашей вине. Харднетт понял, что, судя по всему, корабельный переговорщик не зря свой хлеб кушает. Хотя и не штатный, но работает по науке. Отработал первый этап переговоров – установление контакта с преступником, достиг максимально возможной стабилизации обстановки и перешел ко второму этапу – обсуждение приемлемости условий и нахождение вариантов взаимоприемлемых решений. Проще говоря, приступил к торгу и запудриванию мозгов. Все согласно «Указаниям переговорщику». |