Онлайн книга «Поцеловать осиное гнездо»
Школа выстроила новый спортивный зал и снесла старый актовый зал. Мистер Пупель (известный и ненавистный всем и каждому под именем мистера Пуделя) по-прежнему преподавал французский и выглядел ничуть не менее голубым. У миссис Бартель по-прежнему были самые здоровенные в мире буфера, а учитель физкультуры Эйтер и через тридцать лет напоминал африканского кабана-бородавочника. Я донельзя воодушевился и продолжал внимательно рассматривать ежегодник, даже когда принесли мой чизбургер с гарниром. – Нашли кого-нибудь из знакомых? Донна перегнулась через стойку и повернула альбом к себе. Качнула у меня перед носом длинными русыми волосами, такими блестящими и густыми. Вблизи я ощутил запах ее духов. Они пахли одновременно дымом и лимоном. – Кучу! Не верится, что некоторые все еще в школе. Пупель обычно сажал самых красивых мальчиков в классе на первые парты. Однажды он попытался посадить поближе Фрэнни Маккейба, но тот его сразу расколол и поднял на смех: «Это чтобы вам было удобнее под платьице заглядывать?» Услышав имя известного хулигана Маккейба, Донна откинулась назад и уперла руки в бока. – Фрэнни Маккейб – мой дядя! – Неужели! Он так и живет здесь? – Конечно! Как вас зовут? Я расскажу ему, что видела вас. Вы учились в одном классе? – Да. Меня зовут Сэмюэль Байер. Сэм. Мы крепко дружили. Он был самый хулиганистый парень, каких я только встречал. Чем он теперь занимается? – Он полицейский. – Полицейский? Донна, этого просто не может быть. Фрэнни Маккейб никак не мог стать полицейским. – Да вот, стал. А мальчишкой он был сорванцом, а? Она довольно улыбалась: явно у нее тоже было что рассказать о дяде Фрэнни. – Еще каким! Донна, в детстве если я и знал кого-то, кто кончит жизнь за решеткой, это был ваш дядя. Не могу поверить, что он полицейский. – Да еще какой: Самый главный. От удивления я хлопнул себя по лбу: – Скажи я в те годы, что он станет начальником полиции, он бы оскорбился. – Эй, Донна, кофе не принесешь? Она обернулась к посетителям и кивнула. – Вам надо сходить в участок и поздороваться с ним. Он будет рад. Он всегда там. Взяв кофейник, она отошла. За едой я продолжал рассматривать ежегодник. Футбольная команда выступила хорошо, баскетбольная плохо. В драмкружке ставили «Вестсайдскую историю». Грим был ужасен, все актеры напоминали семейку Аддамсов. Я пролистал страницы с компьютерным клубом, шахматным кружком, кухонным персоналом и сторожами. Девятый класс, десятый класс, и вот – незнакомое лицо, но знакомая фамилия, воспоминание ярче, чем жизнь: Паулина Острова. – Боже мой! Донна! Можете подойти на минутку? Наверное, я крикнул это слишком громко, потому что и она, и здоровяки из фургона выкатили на меня глаза. – Да? Я указал на фотографию. – Вы ее знаете? Паулину Острову? – Да. То есть знаю, но она не из моих подруг. А что? – И какая она? – Я не сразу заметил, что в ожидании ответа затаил дыхание. – Немного чудачка. Толковая. Сечет в компьютерах и всяком таком. Голова. А что, вы знаете ее семью? Знаете о них? – Угу. Я много про них знаю. Она наклонилась ко мне, словно хотела сообщить секрет: – А вы знаете про другую Паулину? Ее тетю? Что с ней случилось? – Донна, это я ведь и нашел ее тело. Я покинул столовую с таким прекрасным чувством, что мог бы сплясать румбу на автостоянке. В машине я включил радио на полную громкость и вместе с Hollies запел «Bus Stop». Есть! Наконец-то снова у меня оно есть, и сознание этого было таким восхитительным и волнующим, что я ощущал себя пуленепробиваемым. ЕСТЬ! Было почти девять часов вечера, когда я включил телефон в автомобиле и стал набирать рабочий номер Аурелио Пармы, редактора-горгульи, ифрита и вируса Эболы в человечьем обличье, чтобы сказать ему: «ХА! У меня появилась невероятная идея для новой книги! И, кроме того, все уже есть, не нужно ничего придумывать». Телефон в его кабинете все звонил и звонил, и сквозь мутно-кровавую пелену энтузиазма до меня дошло, что редактор уже несколько часов как ушел домой. Но мне нужно было с кем-нибудь этим поделиться. Я достал записную книжку и нашел домашний номер Патрисии Чейз. За все годы, что мы с ней работали, я никогда не звонил Патрисии домой, но теперь понимал, что если не позвоню, то меня хватит апоплексический удар. Телефон звонил, и я ждал. Через дорогу находилась бензоколонка, где когда-то наливали «флаингэй», потом «галф», «саноко», затем «ситгоу». Теперь она принадлежала компании «Экссон» и выглядела современным чудом техники, правда, без гаражной пристройки, так что никакого автосервиса. Только бензиновые шланги и один из этих крохотных киосков, что потакают человеческим слабостям, торгуя сигаретами, лотерейными билетами, суррогатной снедью и желтой прессой. Именно к бензоколонке в ее прежнем воплощении мы ездили после школы на велосипедах, вернее, к ярко-красному автомату с кока-колой. Напиток стоил десять центов, и ледяная бутылочка зеленоватого стекла, звякнув где-то внутри о железо, идеально вписывалась своими округлостями прямо тебе в руку. Мы стояли, удерживая ногами велосипеды, и пили жадными глотками, пока не опустошали бутылку. Между делом мы следили за машинами, приезжавшими на заправку или в ремонт и выезжавшими с бензоколонки. Особо выдающиеся, в нашем представлении, марки мы называли по именам: «У-у, бля, какой „бьюик“», «А „корвет“ ничего», «Эта „зет-двадцать восемь“ даст просраться!» Подслушивая разговоры гаражных механиков, мы проникались всей важностью этих больших машин, а также учились нецензурным выражениям, совершенно необходимым девятилетним пацанам. Дома у нас на стенах висели фотографии «шелби-мустангов» или «кобр», двигателя «шевроле-327», какой-нибудь заказной кожаной обивки, портреты автогонщиков Дона Прюдома или Дона Гарлица по кличке «Болотная Крыса». – Алло? – Патрисия, это Сэм Байер. – Сэм! Аурелио тебя похитил? – Лучше, Патрисия, гораздо лучше! Послушай... Я изложил ей замысел книги. Когда я закончил, возникла долгая пауза, что у Чейз, великой и ужасной, могло означать что угодно. У нее был сильный внушительный голос, но когда она заговорила, он звучал чрезвычайно мягко и осторожно, как никогда раньше. – Ты никогда мне об этом не рассказывал, Сэм. – Это было так давно! – Не важно. Это же чертовское приключение! – Да, но что ты думаешь о самой идее? Тебе понравилось? – Я в восторге, и Аурелио тоже придет в восторг. – Но это вовсе еще не означает, что я что-то найду. Патрисия, я просто собираюсь попробовать. |