Книга Восточный круиз, страница 57 – Владимир Синельников

Пришелец спрыгнул на образовавшуюся корку и, с интересом разглядывая меня, неторопливо обошел кругом.

– Довольно молод, – пробурчал он, не обращая ровно никакого внимания на мои отчаянные попытки освободиться. – С тысчонку сезонов точно протянет.

Затем он каким-то образом извлек меня из камня и одним движением руки погрузил в глубокое забытье.

Очнулся я уже посреди пустыни в ненавистной одежде и в промораживающем до самых костей ледяном воздухе. Мое чутье безошибочно подсказало, где находится дом, и я ринулся в ту сторону, сдирая с себя навязанное одеяние. Но лишь только я коснулся халата с намерением содрать его, как меня сковал глубокий паралич, продлившийся до восхода солнца. Повторные попытки избавиться от одежды ни к чему не привели. Тогда я решил добираться до дома в ненавистной одежде. Но и с холма не удалось сойти. Что-то мешало сделать последний шаг. Какая-то стена вырастала в сознании и сковывала дотоле послушное мне тело. Но ничего не мешало мне применять вдруг опять появившуюся магию огня. Я в ярости сжег все в округе, что могло гореть. После этого наступил долгий упадок сил. Хотелось покончить с собой, но и этого мне было не дано. А где-то в глубине тлел ставший таким маленьким огонек моего родного дома, не давая окончательно замерзнуть в этой ледяной пустыне.

Каким-то образом я знал, что моя любимая и еще несколько моих родичей находятся на видневшейся по обе стороны от меня цепочке холмов и что я не должен ни в коем случае пропускать кого бы то ни было через наши холмы.

Я попытался наперекор поработившему меня существу не трогать первую же группу его соплеменников, пытавшихся пройти в глубь пустыни, но этот тип предусмотрел все. Мое тело охватила невыносимая боль, внутренности сковал обжигающий холод, и откуда-то я знал, что мучения будут нарастать и нарастать, но не принесут облегчения в виде смерти. Какое-то время я крепился, провожая затуманившимся взглядом странных существ, но боль в конце концов погасила мой разум… Когда я очнулся, на месте людей осталась лишь оплавленная полоса песка, по краям которой еще дымились какие-то остатки.

С тех пор я уже нес службу исправно, не желая повторения тех адских терзаний. А то, что со временем превратил это в своеобразное развлечение с исполнением последнего желания, так чего не сотворишь со скуки и тоски…

* * *

– Вот и все, пришелец, – усмехнулся ифрит. – И, сдается мне, ты впустую потратил свое последнее желание.

Я встряхнул головой, избавляясь от наваждения. Ощущение, что я – ифрит и только что прожил долгую, долгую жизнь, отступило, прячась в глубине сознания. Но я твердо знал, что никогда не забуду этого странного и упоительного ощущения купания в раскаленной лаве в жерле действующего вулкана. И навсегда в моей душе останется грызущий душу холод, терзающий огненноглазое существо, для которого раскаленная по людским меркам пустыня была ледяным адом.

– Ты так думаешь? – Я с новым интересом взглянул на сидящего передо мной стража.

– Уверен, – заявил ифрит. – Мог бы напоследок хоть пожрать от души или с женщиной встретиться; на худой конец – напиться, чтоб не так страшно было, а ты – поговорить… Нет, право слово, недоумок…

На протяжении монолога разговорившегося ифрита я кинул быстрый взгляд в сторону сидящей неподалеку Мириам. Она чуть заметно отрицательно качнула головой. Это надо было понимать так: джинна все еще не готова.

– Ну, – полыхнул в мою сторону глазами-прожекторами ифрит, – готовься… Другого я бы отправил в следующее странствие по мирам сразу, но ты меня, честное слово, растрогал своим желанием… Давненько не приходилось вспоминать былое…

– Постой, постой, – притормозил я собеседника. – Мое желание еще не кончилось…

– Это как? – взвился чуть не на полметра над землей ифрит. – Историю я тебе рассказал? Значит, все.

– Ты немного подзабыл, как оно выглядело, мое желание…

– Как?

– «Поговорим», – напомнил я. – Или я не прав?

– Прав, – пожал плечами огненный страж, – но мы вроде поговорили.

– Э-э, нет, – возразил ему я. – Если уж ты установил правила, придерживайся их. Иначе тебе перестанут верить на слово не только случайные путники вроде меня, но и твои родичи. Эти холмы тянутся и в ту, и в другую сторону до гор Каф, и не один же ты на них состоишь в стражах?

– Да, – с неохотой признал ифрит. – Здесь немало моих земляков. Но почему же я не прав?

– А потому, что еще не успел поговорить, – ответил я.

– Так ты можешь всю жизнь разговаривать, – не согласился со мной ифрит, – а договоренность была только в отношении моей персоны.

– Я не собираюсь нарушать соглашение, – в свою очередь возразил я. – Хотя и не прочь поговорить о чем-нибудь другом. Мы с тобой продолжим беседу как раз о тебе.

– Не вижу, о чем еще тут можно говорить, – недоуменно вздернул вверх реденькие бровки ифрит.

– Как я понял, ты уже не одну сотню лет охраняешь подходы к сокровищнице?

– Ну да.

– Как часто обычно появлялся в этих местах ее хозяин?

– Ну, один-два раза в десять лет – это точно, – ифрит сморщил лоб в раздумьях. – Да, точно, пару раз в десятилетие появлялся…

– А последний раз ты когда его видел?

– Мне кажется, разговор перешел на моего хозяина, – засомневался ифрит.

– Ты ошибаешься, – я постарался произнести эти слова авторитетным, не допускающим возражений то­ном. – Разговор как раз о твоей персоне.

– Ну ладно, – нерешительно произнес ифрит.

– Так когда ты видел хозяина сокровищницы последний раз? – я повторил свой вопрос.

– Да лет сто назад, если не больше, – после некоторого раздумья произнес ифрит.

– Так, может, он того? Дуба дал? – предположил я.

– Ты что?! – замахал на меня руками ифрит. – Такого мага невозможно уничтожить.

– Тогда куда же он делся?

– Мало ли куда? – пожал плечами ифрит. – Миров-то море. Кто его знает, куда может занести такого волшебника?

– Вот и я про то же. – Я проникновенно посмотрел в глаза ифриту. – Разве нельзя допустить, что среди этой прорвы миров нашелся маг или колдун, сила которого поболе, чем у твоего хозяина?

– Ну, не знаю, – протянул ифрит, – может, ты и прав…

– А сейчас мы подходим к главному вопросу нашей беседы, – подытожил я. – Если все так и обстоит, что же заставляет тебя торчать в этом месте?

– А вот что! – Ифрит повернулся ко мне спиной, продемонстрировав пылающую шестилучевую звезду на его красном халате. – Я не могу преодолеть печать и поэтому вынужден служить до конца дней своих.

– Неужели так трудно скинуть этот халат? – удивился я.

– Ты тупой, да? – поинтересовался ифрит. – Сказано же – сам не могу!