Онлайн книга «Смерть на острие иглы»
|
— Да нас уже столько раз подставляли, что… Сева не успел договорить. Иван подтолкнул его в каменный круг и шагнул следом, держа за руку молчаливую Ешку. — Двинули? — весело подмигнул им Кешка, и воздух подернулся знакомым серебристым туманом. В замке Кощея Они стояли посреди уже знакомого кабинета хозяина замка. Иван, Ешка, Сева и Кешка. Портал выбросил их за сутки пути до искомой точки. Кощей, все такой же элегантный, опершись о спинку кресла, с задумчивым интересом разглядывал вернувшихся. — Итак, я могу поздравить вас? — прервал он затянувшееся молчание. — И себя тоже, — пробурчал Сева. — Мы выполнили свою часть соглашения, — шагнула вперед Ешка, извлекая из сумки блестящее яйцо. — Теперь ваша очередь. — А вы не передумали? — поинтересовался с какой-то странной улыбкой Кощей. Ешка грозно нахмурилась, но ее опередил Сева. — Ты нам лапшу на уши не вешай! — заявил он. — Или останешься на всю жизнь однояйцевым. Ешка, не приближайся к нему! — Я бы мог и силой забрать принадлежащее мне имущество, — хмыкнул хозяин замка, — и вам не удалось бы противопоставить мне что-либо серьезное в этих стенах. Даже вместе с присутствующим здесь вашим новым знакомым… Иван взглянул на Кешку. Тот с интересом разглядывал окружающую обстановку, как будто происходящее в зале его не касалось. Поймав взгляд Ивана, он еле заметно пожал плечами, предлагая сделать выбор Ивану самостоятельно. — Но я привык соблюдать соглашения, — между тем продолжил Кощей. — Иван, вы тоже настаиваете, чтобы я выполнил обещанное и представил вам предмет ваших поисков? — Да, — кивнул Иван. — Предупреждаю, это будет неприятным открытием для вас, — произнес Кощей и театрально взмахнул рукой, — Прошу любить и жаловать. Моя жена Майя — богиня иллюзии. В русском фольклоре ее переиначили в Марью-искусницу. Иван с ужасом и изумлением наблюдал, как насупленное лицо Ешки пошло волнами и сквозь до боли знакомый образ проступила уже порядком подзабытая девушка. Статуэтка ожила. — Ты что делаешь, козел?! — ринулся вперед конек-горбунок. — Стой, Сева, — произнесла девушка. — Я действительно Майя. Ешка была всего лишь образом. — Как так? — наконец выдавил из себя первые слова пораженный до глубины души Иван. — В Книге Судеб, Ваня, — повернулась в его сторону Майя, — было начертано, что артефакт смогут добыть Иван да Марья. Вот и пришлось привлечь тебя таким несколько необычным способом. Потому что иначе ты не согласился бы… — Таскать каштаны из огня для соседа? Да еще такого? Конечно, не согласился бы. — Иван опять кинул взгляд на Кешку. Тот с печальной улыбкой смотрел на потомка и молчал. — Так что не обессудь, Ваня. — С этими словами Майя протянула яйцо Кощею. — Да оно же пустое! — воскликнул он, едва сверкающий артефакт оказался у него в руках. Иван дернул рукой, и из рукава в ладонь ему скользнул граненый острый стержень, который он извлек из яйца прошлой ночью, когда все спали. Он еще раз взглянул на Кешку, но тот продолжал упорно молчать. — Я бы просил вас вернуть принадлежащую мне вещь, — безошибочно определил владельца иглы Кощей. — Я в свою очередь тоже привык соблюдать соглашения, — с любезным видом ответил Иван, — но, как и вы, несколько видоизменю процесс передачи… — Прошу вас не делать необдуманных движений, — несколько обеспокоено произнес Кощей. — Это может привести к непредсказуемым последствиям лично для вас. — А кто вам сказал, что я не все обдумал? — спросил Иван. И метнул граненый стержень в грудь Кощею. В тот же момент раздался тонкий, печальный звук лопнувшей струны, и, казалось, загустел сам воздух. Присутствующие в зале застыли. Зависла и игла в нескольких сантиметрах от груди хозяина замка, вскинувшего навстречу ей ставшие ослепительно белыми руки. Иван наконец почувствовал, что может шевелиться. — Ну вот ты меня и нашла, — послышался сбоку спокойный голос Кешки. Иван повернулся к мальчику и увидел, что в зале добавился еще один персонаж, при одном взгляде на которого холодело в груди. Высокая фигура в длинном белом плаще с капюшоном, совершенно скрывающим лицо. Если у Ивана еще и оставались сомнения в личности вновь прибывшей, то коса с длинной ручкой, покоящаяся на ее плече, вмиг развеяла все сомнения. Смерть почему-то стояла, в нерешительности поворачивая голову то в сторону Ивана, то в сторону Кешки. — Не знаешь, кого выбрать? — усмехнулся Кешка. — Я тебе помогу. Ты отпускаешь Ивана, а взамен я добровольно следую за тобой… Жуткая фигура в белом некоторое время размышляла и, приняв решение, двинулась в сторону Кешки. — Дай мне несколько минут для прощания, — произнес Кешка. Смерть, так и не произнеся ни слова, замерла на полдороге. — Ну что, родственник, — повернулся к Ивану Кешка, — вот ты и принял решение самостоятельно. К сожалению, только в сказке сломавший иглу оставался жив. Применение этого артефакта убивает как его хозяина, так и временного владельца… — Что же ты мне не сказал этого раньше? — вскричал Иван. — Против Судьбы не попрешь, — качнул головой Кешка. — Она пришла за мной? — Иван кивнул в сторону замершей фигуры в белом. — Да, — кивнул Кешка. — Только я ее переубедил… — Но я не могу принять такую жертву с твоей стороны! — Я тоже имею право на самостоятельное решение, — развел руками Кешка. — Почему эта дама так легко согласилась на обмен? — Она уже не одну сотню лет гоняется за мной, — грустно улыбнулся Кешка. — Но ей никак не удается застать меня врасплох. Поэтому она и согласилась так быстро с моим предложением.. — Но я не могу… — опять начал Иван. — Все уже решено, — качнул отрицательно головой мальчик, обрывая Ивана. — Прощай. Сказка вся… Иван сидел на камне-указателе у знакомого перекрестка и хмуро изучал стоящего перед ним с виноватым видом Севу. — Я который раз тебе повторяю, что не имел никакого отношения к этой интриге, — оправдывался конек-горбунок. — И так же, как и ты, только сегодня узнал, что меня подставили… — И тетка тебе ничего не сообщила, когда отправляла проследить за лопухом родственником? — Абсолютно ничего, — прижал копыта к груди Сева, смотря кристально чистым взглядом в глаза Ивану. — Что ж, пожалуй, я поверю тебе на первый раз, — задумчиво произнес Иван. — Хотя и не исключено, что опять моя вера в чистое и доброе потерпит сокрушительное поражение… |