Онлайн книга «Люди феникс»
|
А я уезжаю. Как можно дальше от вашего омерзительного мира. Туда, где не надо будет никого спасать, потому что там не будет никого на сотни километров вокруг. Кстати, куда же все-таки податься — на юг или на север? В леса или в горы? На берег моря или в глубь континента? На крошечный остров, затерянный в океане, или в сибирскую тайгу?..» Решить эту проблему Иван Дмитриевич так и не успел. Прямо по курсу на дорогу из кустов выбежала женская фигура, отчаянно машущая руками и явно просящая его остановиться. Нет уж, дудки! Попутчиков он брать не собирается. Однако бабенция сунулась прямо под колеса, и пришлось дать по тормозам. Высунувшись наполовину из окна дверцы, Иван Дмитриевич крикнул стандартное: — Куда лезешь, дура? Жить надоело, что ли? Женщина подбежала вплотную к капоту, щурясь от яркого света фар. Даже в темноте была заметна ее бледность. — Помогите, пожалуйста! — запричитала она. — Там… — она хаотично замахала руками так, что было , непонятно, куда именно она указывает, — там человек умирает!.. Час от часу не легче! «Мало мне воскрешения покойников, так еще и больными и ранеными занимайся?!» — Ну а я-то здесь при чем? — нелюбезно перебил женщину Иван Дмитриевич. — Вызовите Эмергенцию или спасателей… К вашему сведению, я не врач!.. Но женщина, казалось, не слышала его. — У меня коммуникатора нет, — бормотала она, — а нужно скорее… он же кровью истекает, поймите!.. Его надо срочно доставить в больницу!.. Иван Дмитриевич ругнулся сквозь зубы. — Где он? — спросил он с тяжким вздохом. — Там, — женщина махнула рукой за кусты, из-за которых выскочила на дорогу. Место было, по городским понятиям, глухое. Справа тянулся лесопарк. Слева была набережная реки. В ночное время здесь редко кто ездил. Заперев машину и прихватив с собой фонарик, Иван Дмитриевич последовал за женщиной в гущу лесопарка. На ходу спутница Ивана Дмитриевича сбивчиво объясняла, что она работает официанткой в кафе «Синий фонарь» — это тут, недалеко. После смены возвращалась домой по аллее, вдруг навстречу ей из кустов выскочил огромный пес какой-то бойцовской породы. Самая настоящая собака Баскервилей. Женщина не успела даже испугаться — только застыла как вкопанная. В свете парковых фонарей было отчетливо видно, что морда у пса испачкана в крови. Пес угрожающе зарычал, но вслед за ним вышел молодой парень, поигрывая поводком, и лениво сказал: «К ноге, Джерри, к ноге». Пес послушно выполнил команду, парень пристегнул карабин поводка к ошейнику и вразвалочку направился к выходу из парка. — Молодой человек, а у вас собака, по-моему, поранилась обо что-то, — крикнула она вдогонку парню. — У нее кровь на морде… — Это не его кровь, — откликнулся, не останавливаясь, хозяин пса. — Крысу, наверное, поймал… Когда они скрылись из виду, она хотела было двинуться дальше по аллее, но тут услышала слабый стон. Он доносился как раз оттуда, откуда появились парень и собака… «Крыса» оказалась человеком. Он неподвижно лежал на полянке возле скамейки, и в слабом свете фонаря Иван Дмитриевич разглядел, что под лежащим успела натечь порядочная лужица масляно поблескивающей жидкости темного цвета. В ноздри ему ударила мерзкая вонь давно не мытого тела и одежды, которую носят, не снимая, и зимой и летом. Иван Дмитриевич растерянно оглянулся на женщину: — Это же бомж, — сказал он. — Ну и что? — не поняла официантка. Потом до нее дошел скрытый смысл реплики Ивана Дмитриевича, и лицо ее исказилось гневной гримаской: — А вы тоже считаете, что он — не человек? Как тот негодяй, который ради забавы науськал на него своего пса?! — Ну, ладно, ладно, не лезьте в бутылку, уважаемая, — угрюмо пробурчал Иван Дмитриевич и присел перед лежащим на корточки, стараясь дышать исключительно ртом. Посветил на тело фонариком. То, что он увидел, заставило его содрогнуться. Горло бродяги было буквально разорвано в лоскутья. Действительно, собачка была из категории псов-убийц… Мастиф, наверное. Или кавказская овчарка. Бомж не подавал никаких признаков жизни. Так даже было лучше: не надо переть его в больницу, пачкать кровью сиденье машины и терпеть вонь от него… На всякий случай Иван Дмитриевич пощупал у человека, лежавшего с неловко вывернутой ногой, запястье. Ноль. Как и следовало ожидать. С такой раной никто не выживает. Тем более что наверняка задета сонная артерия… Странно, правда, что нет Зова. Хотя, если вдуматься, кому он нужен, этот тип, давным-давно потерявший человеческий облик? Даже Сила понимает, что от него никому пользы не будет… Все еще не отпуская руку бомжа, Иван Дмитриевич поднял голову к своей спутнице. Слишком поздно, — сообщил он, стараясь не выдать голосом свое облегчение. — Помер уже пострадавший, гражданка. Женщина всплеснула руками и всхлипнула. — Скотина! — воскликнула она с надрывом. — Каким же извергом надо быть, чтобы… Не закончив фразу, она отвернулась. И вдруг — РАЗРЯД! Не веря своим глазам, Иван Дмитриевич ощутил знакомое покалывание в кончиках пальцев, которыми сжимал костлявое, липкое от слоя застарелой грязи запястье бомжа. Еще секунда — и лежавший заворочался, пытаясь подняться. В лицо Ивану Дмитриевичу вновь ударила удушливая волна миазмов. Крови на земле и на теле бродяги уже не было. Бомж принял сидячее положение и ошалело огляделся. — Боже мой! — всплеснула руками официантка. — Он все-таки жив! — Да, — тупо подтвердил Иван Дмитриевич. — Я вижу… Наверное, того, ошибся я… Женщина наклонилась к бомжу: — Как вы себя чувствуете? — Да все путем, — растерянно сказал бродяга. — А что случилось-то, граждане дорогие? Свет от фонаря теперь падал на лицо воскрешенного, и Иван Дмитриевич узнал его. Этот тип был достопримечательностью инской «подземки». Каждое утро в часы «пик», когда все ехали на работу, он стоял перед входом в ту или иную станцию метро. Он никогда не держал перед собой шляпу или протянутую руку. Он даже не просил подать ему кто сколько может. Он только кланялся каждому прохожему и бормотал: «Доброе утро!.. Здравствуйте!.. Успехов вам, люди!» У него были необычно синие глаза и детское выражение лица. Люди постепенно привыкли к его нескладной фигуре в нелепых одеяниях и не шарахались от него, как от других бродяг и попрошаек, даже несмотря на испускаемый им запах. Даже у самых распущенных уличных подростков не поднялась бы рука на это существо, сохраняющее слабое подобие человеческого облика. — У него даже раны нет! — опять вскричала женщина, пристально всматриваясь в тощую шею бомжа. — Это просто чудеса какие-то! |