Онлайн книга «Последняя дверь последнего вагона»
|
Астратов и Слегин угрюмо молчат, и трудно понять, согласны они со мной или нет. В голове у них наверняка крутится один и тот же вопрос: «Чего он от нас хочет?» Что ж, если они его озвучат, то можно ответить красивой цитатой: Шептал он: «Хочу всего лишь, чтоб все вы познали счастье и возлюбили друг друга; чтоб дети, когда рождались, детьми становились просто, не зная про боль и голод, не глядя на нас так взросло; и чтоб не погасло солнце надежды у каждого в сердце»… А лучше — промолчать. Не по мне это — публично декламировать стихи… Бедные мои, растерянные прагматики. Они все еще не могут понять, выиграли ли они безумную гонку за спасение человечества. Если выиграли, то почему не чувствуют себя победителями? А если проиграли, то почему я сужу их не за это, а совсем за другое?.. Но мне их все равно жаль. И не потому, что они — мои друзья. Всегда жаль тех, кто искренне старался сделать людям добро, но причинил им лишь боль и страдания, как неопытный стоматолог… Я встаю с постели и шлепаю босыми ногами по паркету к окну. Забираюсь на стул и смотрю вниз. Там, на дорожке больничного парка, под проливным дождем, чисто символически укрывшись одним зонтом на двоих, мужчина и женщина оглядывают окна больницы. Судя по их насквозь промокшей одежде, стоят они здесь давно. Увидев меня, они оживляются и принимаются махать мне в две пары рук. Упавший зонт катится по мокрой траве, как искусственное перекати-поле, и дождь пытается смыть нарочито радостную улыбку с лиц, обращенных ко мне, но ему это не удается, просто щеки супругов Королевых становятся мокрыми — и я подозреваю, что не только от дождя. Это мои новые родители. Родные — по крови, приемные — по сути. Но, может быть, когда-нибудь я смогу относиться к ним как к полностью родным? И пусть я никогда не смогу воспринять их как настоящих отца и мать. Но разве плохо, если рядом с тобой есть люди, для которых ты — не чужой? И я поднимаю свою тяжелую от бинтов ручонку, чтобы помахать им в ответ. Москва, 2002-2003 гг. |