Книга Особый отдел, страница 58 – Юрий Брайдер, Николай Чадович

– Думаю, это не соответствует действительности. Прекратите сыскную деятельность и можете спать спокойно. А ваши душевные раны залечит время.

– Постараюсь следовать вашим советам. И при случае отблагодарю за них. Женская интуиция подсказывает, что мы ещё встретимся.

– В этой жизни нет ничего невозможного… Вы поддерживаете отношения с Верой Васильевной?

Следуя принципу «Если не знаешь что говорить, да или нет, говори да», Людочка ответила: «Конечно», – и угадала.

Восприняв это как должное, незнакомец попросил:

– Будете звонить ей в Торонто, передавайте мои самые искренние соболезнования.

– От кого передавать?

– От Льва.

– А дальше?

– Она поймёт.

Мобильник пикнул, возвещая окончание весьма плодотворной беседы.

Следующая минута была целиком посвящена ликованию. Людочку зацеловали и затискали. Даже Цимбаларь, явившийся чуть погодя, с уважением сказал:

– Ты, Лопаткина, словно волшебница. Развела этого дяденьку, словно лоха. Ещё чуть-чуть, и он созрел бы для секса по телефону.

Сам он успехами похвастаться не мог. Номер телефона, которым пользовался незнакомец, установить так и не удалось, несмотря на все ухищрения специалистов из технической службы. Единственная более-менее достоверная весть была такова: во время разговора абонент постоянно перемещался где-то за пределами кольцевой автодороги.

– Хитер бобёр, – сказала раскрасневшаяся от всеобщего внимания Людочка. – Даром что радиоинженер. На мякине его не проведёшь.

– Тем не менее тебе это удалось, – констатировал Кондаков. – Вот что значит женщина! Всё от вас – и плохое, и хорошее.

– Но хорошего всё же больше, – скромно заметила Людочка. – И примеров тому не счесть.

– Короче, давайте по-быстрому подведём итоги, – предложил Цимбаларь. – Что новенького мы имеем по старику с тростью?

– По старику сведений почти не прибавилось, за исключением лишь того, что он не маньяк-убийца, а заложник долга. Скорее всего, кадровый энкавэдэшник, продолжающий неправедное дело, начатое полвека назад. Впрочем, к нынешнему моменту он успел обзавестись последователями. Но об этом мы и так догадывались.

– Давай тогда про Голиафа.

– Тут нам повезло значительно больше. Если весь этот разговор не был изощрённой провокацией, то теперь нам известно даже имя убитого – Рудольф Павлович. Кроме того, создаётся впечатление, что он прибыл сюда из-за границы. По крайней мере, в Торонто его дожидается некая Вера Васильевна, скорее всего, жена.

– А где это – Торонто? – поинтересовался Кондаков.

– В Канаде, на берегу реки Святого Лаврентия, – сообщил Цимбаларь. – А ты ещё хвалился, что объездил весь свет.

– Я имел в виду страны третьего мира, – вынужден был признаться Кондаков. – Капстраны для меня были закрыты.

– По причине страсти к игорным домам и дорогим потаскухам, – как бы между прочим добавил Ваня Коршун.

Не обращая внимания на эту в общем-то обычную пикировку, Людочка продолжала:

– В Москве у Рудольфа Павловича осталась дочка, за которую меня и принял звонивший. К сожалению, ничего конкретного о ней не известно.

– За исключением того, что она имеет привлекательную внешность, – вставил Кондаков.

– Из симпатичных малышек частенько вырастают уродины, – возразила Людочка. – И вот что ещё… Из разговора вытекает, что это дочка от первого брака.

– Или она просто разругались с мамочкой, укатившей за границу, – высказался Ваня.

– Теперь перейдём к звонившему, – сказал Цимбаларь. – Кличку «Мотоциклист» мы уже можем смело заменить на имя Лев. Что ещё о нём можно сказать?

– Скорее всего, он из той же компании, что и генерал Селезень с покойным Голиафом, ныне превратившимся в Рудольфа Павловича. Родился в Москве, где-то в районе Шаболовки. Закончил радиотехнический факультет какого-то технического вуза. Всю жизнь работал по специальности. Являет редкий по нынешним временам пример истинного интеллигента, тактичен, образован.

– Кстати, о чём вы с ним балакали по латыни? – поинтересовался Кондаков.

– Он сказал примерно следующее: «Надо с радостью следовать року». Я возразила: «Правосудие должно свершиться, пусть даже погибнет мир».

– Скажи пожалуйста! – присвистнул Кондаков.

Людочка между тем продолжала:

– В прошлом этот Лев был близким приятелем или даже другом покойного. Не так давно он перенёс операцию по поводу язвы желудка.

– Линия Рудольфа Павловича кажется мне наиболее перспективной, – заявил Кондаков. – Нужно затребовать у пограничников списки всех пассажиров, прибывших к нам в апреле через международные аэропорты. Особое внимание обратить на рейсы из Северной Америки. Рудольф Павлович мимо нас не проскочит. Это ведь не какой-нибудь Иван Иванович или Джек Джексон.

– Если он иностранный подданный, то отчество в паспорте указано не будет, – сообщила Людочка. – Да и имя могло измениться в очень широких пределах. Рудольфо, Ральф, Рауль, Руди, Род.

– Зато фамилия у этого Рудольфа будет русская, – упорствовал Кондаков. – Сразу в глаза бросится.

– Совершенно не обязательно. Длинные и труднопроизносимые славянские фамилии на Западе зачастую усекаются. В Америке вы, скорее всего, были бы господином Кондаком.

– У нас в наружке работает природный русак по фамилии Браун, – добавил Цимбаларь. – Так что на фамилию ориентироваться не приходится. Да и прибыть к нам этот Рудольф Павлович мог не только самолётом.

– А как ещё? – поинтересовался Кондаков. – На собаках через Северный полюс?

– Вспомните, в апреле по всей европейской части России лили шквальные дожди. Шереметьево в ту пору было закрыто на целую неделю. Самолёт по метеоусловиям могли посадить в Варшаве или Хельсинки, а уж оттуда пассажиры добирались к месту назначения на поезде. Я таких примеров сколько угодно знаю.

– Короче, куда ты клонишь? – не выдержал Кондаков.

– Без пограничников нам, конечно, не обойтись. Но дело это тонкое. Придётся перебрать тысячи фамилий. Одной усидчивости здесь мало. Нужен ещё холодный расчёт и интуиция, то есть именно те качества, которые нам сегодня продемонстрировала госпожа Лопатка, уж позвольте мне воспользоваться её собственным лексиконом. Только будь осторожна. – Цимбаларь воззрился на Людочку с почти братской заботой. – Брать на абордаж пограничников – это совсем не то, что трясти Главное управление по охране материнства и детства. Там парни горячие, одними комплиментами не обойдутся. Готовьтесь к рукопашной.

– Мне не привыкать, – вздохнула Людочка. – Меня ведь и в акушерско-гинекологической конторе едва не изнасиловали.

– Кто? – хором вскричали все как один сотрудники опергруппы мужского пола. – Кто этот поганый извращенец?