Книга Весна войны, страница 41 – Артем Каменистый

С первых дней службы Дорратор твердо уяснил самое главное армейское правило: рядовой состав должен постоянно чем-то заниматься, с перерывами лишь на сон, гигиенические дела и прием пищи. Пусть даже чем-то глупым и совсем ненужным, полностью бесполезным. Ведь вовсе не в пользе дело, а в том, что солдат, предоставленный сам себе, неизбежно придумает множество способов нарушить требования устава ордена и обязательно попытается все их перепробовать.

В сонную голову ничего приличного не лезло, и Дорратор рявкнул машинально, не подумав, не успев толком проснуться:

– Закрыл рот, покуда сквозняком жопу не простудил! Бегом схватил лопату и сгреб в кучу весь навоз у коновязей! Через полчаса приду проверю! Найду что, сожрать заставлю! Выполнять!

Ну что за кретин?! Так и стоит, будто корни пускать собрался. Не повезло с последним набором. Лучше бы ослов набрали – эти животные куда умнее нынешних новобранцев.

– Рядовой?! Ты еще здесь?! Неужели никогда сортиры голыми руками не чистил?! Ну, так я это мигом исправлю! Крууууугом! Лопата! Навоз! Полчаса тебе на все!

– Но там же он! – писклявым срывающимся голосом выдала эта пародия на солдата. – Там! Он!

– Кто?! Твой обосранный папочка?!

– Нет! Там!.. Там!.. Господин старший десятник, у нас во дворе летающая машина древних! Я дневальный, я должен был доложить! Вам доложить!

Дорратор даже удивился. Он всяких недоумков перевидал за годы службы, но чтобы настолько тупых – впервые случилось. Тут и баран нестриженый поймет, что за такие шутки чистка солдатских сортиров при помощи собственных ладоней покажется райским наслаждением.

Поднявшись, Дорратор зловеще заявил:

– Сейчас я выйду во двор, посмотрю, что там, а ты пока готовься к серьезным новостям.

На новобранца было больно смотреть. Скукожился еще сильнее, того и гляди грохнется в обморок, как глупая девица при виде голого солдата.

Ведь умная такому зрелищу только рада будет.

Как ни близок был путь во двор, Дорратор не стал преодолевать его в одних подштанниках. Но доспех счел излишним. Будь дело в пограничном форте, и его бы напялил. Пусть даже и пошутил глупыш-новобранец, но в тех краях юмора не понимают совершенно.

Здесь другое дело – здесь всего лишь сонная провинция, расположенная очень далеко от всех границ.

Проходя по галерее, он удивился шуму, доносившемуся из высоко расположенных слуховых оконцев, которые в случае нужды легко превращались в бойницы. В городе будто взбесились все собаки: лай стоял просто оглушающий. Некоторые даже завывали. Не к добру такое, напугало их что-то. Видать, паника не улеглась, надо бы как-то успокоить народ, объяснить, что никакого мора не будет.

С этими мыслями Дорратор, позевывая, вышел во двор и спустя примерно четверть секунды влетел обратно. Перекатился через плечо по дощатому полу, поменял, не поднимаясь, направление движения, всей массой тела вышиб дверь кладовой с инструментами, прижался спиной к бревенчатой стене и, прекрасно сознавая, что она его не защитит, стал лихорадочно обдумывать план дальнейших действий.

Зевать он перестал.

Надо много чего успеть. В первую очередь спасти себя. Во вторую – вытащить наместника ордена из военного дома. В третью – принять меры по спасению всех остальных.

Тупица новобранец не соврал: во дворе и правда находилась древняя машина. Причем Дорратор таких никогда не видел ни в рабочем состоянии, ни мертвыми. Правда, что-то смутно припоминалось: во время обучения похожие показывали на светящихся картинках, сохранившихся с проклятых времен. Хотя, скорее всего, ему просто показалось от волнения.

Разве можно все помнить?

И одного короткого взгляда хватило, чтобы опознать оружие, для которого бревенчатые стены не преграда. Дом ордена оно разнесет в щепки. Странно, что до сих пор не стреляет.

Со двора знакомым голосом прокричали:

– Дор! Это ты?! Куда умчался?! Я тебя видел! Думаешь, я забыл, что ты мне должен остался?! Да?! У меня ведь занимал, чтобы попойку устроить, когда десятником стал! Не прячься! Это не по-братски!

– Либерий?! Либ?! – пораженно воскликнул Дорратор, только сейчас осознав, кого именно он увидел восседающим на жуткой металлической твари.

– Неужто признал?!

– Так убили ведь тебя! Зимой! Все об этом знают!

– Кто убил?!

– Запы! В степи!

– Кто такое сказал?!

– Да все говорят!

– Вот это новости! А я почему об этом ничего не знаю?!

Дорратор не нашел, что ответить. Вот попробуй объясни брату по ордену, почему он не знает о собственной гибели. Тут можно вывих мозга заработать.

Либерий, не дождавшись объяснений, задал новый вопрос:

– А чего будто вымерло все? Никого во дворе нет.

Дорратор, наконец, прозрел: Либерий никакой не покойник и даже не перекинутый в запа пленник – те на хитрости не способны. Он за какой-то надобностью прибыл в город, а все братья, перепугавшись страшной машины, скрылись кто куда.

Непорядок.

Он и сам, если честно, очень перепугался. Но Дорратор много чего повидал и знал больше других. Знал и то, что в Цитадели осталось много древних вещей. Так почему бы конклаву не сохранить одну из проклятых машин? С одной стороны – как бы грешно, но с другой – это ведь не кто-нибудь, а сами иерархи. Уж они-то со своими грехами разберутся.

На западной границе нынче совсем кисло стало. Вот, наверное, и вытащили последние козыри Цитадели. И появление Либерия многое объясняет. Его ведь не просто так убрали из ордена, взяли на службу в конклав. Вот он и служит теперь там, заведуя древней машиной.

А они, вместо того чтобы, как полагается, встретить брата, попрятались, будто мыши при виде изголодавшегося кота.

Дорратор поправил одежду, неторопливо вышел, посмотрел в одну сторону, затем в другую и громко пожаловался:

– Брат Либерий, стоило мне вздремнуть на минутку, как эти бездельники кто куда подались. Никакого порядка. Ты это, слезай давай и дуй на кухню, кашевар у нас ну просто находка: долго после обеда пальцы будешь облизывать. И машине своей прикажи, чтобы ящики свои поставила, не держала на весу. Здоровенные они, тяжело ей, небось. Прямо на земле пускай стоят, у нас не воруют.

– Не до обеда мне. Саган здесь?

– Магистр Саган у себя.

– Пойду к нему. Срочное дело.

– Ну, сходи, раз срочное. Насчет обеда распорядиться или сам разберешься?

– Сам разберусь.

* * *

Саган бывал в переделках и шумиху во дворе мимо ушей не пропустил. И хорошо слышал разговор Либерия с Дорратором. А потому, пока вернувшийся из царства смерти брат поднимался по лестнице, магистр успел успокоиться и, усевшись за массивный полированный стол, сделал вид, что всецело увлечен изучением каких-то невероятно важных бумаг.