Книга Пришествие необычайного, страница 78 – Василий Головачев

— Да я тебя!.. В порошок!.. Эй, кто-нибудь! — Министр наконец вспомнил об охране и нажал кнопку на столе.

— Подождите, Байтас, давайте разберемся… — попытался остановить его длинноносый брюнет, но не успел.

В кабинет вошел дюжий парень в сером костюме, удивленно уставился на Северцева.

— Что стоишь, остолоп! — рявкнул министр. — Убери его отсюда! Допроси, как он здесь оказался и кто он! Потом сдай в наш бункер, пусть с ним поработают ребята Жылкыбая. Ну?!

Секретарь министра вздрогнул, сунул руку под мышку, и Северцев понял, что пора уходить. Миссия его провалилась. Не стоило даже спрашивать министра о судьбе Варвары. Он явно находился вне реалий, связанных с деятельностью СКонС.

— Извините, — пробормотал Северцев, приводя в действие синхрон.

Последнее, что он услышал, были слова дагестанца-брюнета:

— До встречи, экстремал…

Эти слова все еще звучали в ушах Олега, когда он появился в квартире Талгата, и они же, точнее — глубинный их смысл, потрясший путешественника, помешали ему среагировать на изменение обстановки.

Талгат был дома не один. Вместе с ним ждали возвращения путешественника еще четверо мужчин. Очень хорошо подготовленных мужчин! Профессионалов своего дела. Двое из них мгновенно схватили Северцева за руки, третий точным движением сорвал с ушей клипсу синхрон-рации, а четвертый рывком содрал перстень, едва не оторвав палец Олега.

Сопротивляться Северцев начал мгновение спустя и даже смог освободиться от захвата и расшвырять парней, пытавшихся надеть на него наручники, но замер, заметив в руке Талгата имплантор, направленный ему в лицо.

— Успокойся, мастер, — грустно сказал Нигматуллин. — Не надо демонстрировать свою технику русбоя, мы знаем, что ты непревзойденный рукопашник. Не хотелось бы применять «просветлитель». Однако если ты не оставишь нам выбора, я выстрелю.

— Криттер… — глухо проговорил Северцев, опуская руки.

— Линеарх, — улыбнулся Талгат. — Мне подсадили имплант линеарха, так что я хоть и маленький, но начальник. А вот они — криттеры. Ну что, поговорим спокойно?

— Поговорим, — согласился Северцев, не расслабляясь, не выходя из боевого состояния, но делая вид, что сломлен. — Пусть они выйдут.

— А ты не станешь пытаться убить меня?

— Ты не предатель, тебя подставили, так что убивать я тебя не намерен. Да и куда я денусь без синхрона?

— Это верно. — Талгат повел стволом имплантора. — Парни, оставьте нас на минуту.

Профессионалы спецназа (команда «Дельта», родственница российской группы антитеррора «Альфа», определил Северцев по наколке буквы Д на указательных пальцах парней) вышли.

— Что ты хотел узнать? — посмотрел на Олега Талгат.

Северцев сел на диван. Талгат, подумав, устроился напротив, не опуская оружия.

— Когда тебя завербовали.

— Завербовали… — снова улыбнулся Нигматуллин. — Пакостное словечко. Меня не вербовали, Андреич, меня глушанули, засунули в голову программу. Это совсем другое дело. А запрограммировали меня аккурат, когда ты встречался со своим осведомителем.

— Он не осведомитель.

— Не суть важно. Ты, конечно же, не скажешь, кто он.

— Не скажу.

— Ну и правильно, мы сами выясним. Что еще ты хотел узнать?

— Экзарх — не министр безопасности?

— Верно. Хотя прежний министр был экзархом.

— Я понял это слишком поздно. Все было рассчитано заранее, не так ли? Я попался как мальчишка.

— Да, все было рассчитано. Я мог бы попытаться оглушить тебя еще до похода к министру, но не стал рисковать.

— Из-за синхрона.

— Верно, ты мог им воспользоваться и уйти, а всю нашу команду за это ждала бынейтрализация.

— Что это означает?

— Не обязательно — ликвидация, но обязательно — стирание памяти, а так как делается это обычно грубо, без точной ориентации стираемых нейрозон, то и последствия бывают… печальные.

Северцев покачал головой.

— Сурово с вами обходятся господа велиархи.

— Велиарх один, это система…

— Знаю, система, состоящая из экзомов.

— Они тоже зависимы от нажима сверху.

— Разве и над ними сидит кто-то более великий?

— Не кто-то, а что-то — Программа контроля. Хотя вполне можно дать ей и статус соборной личности, всеобщей всемировой души.

— Души Зла.

— Ну, это уже вопрос терминологии.

— Для линеарха ты очень хорошо информирован.

— В меня засунули еще и файл-имплант миссионера.

— Вербовщика?

— Можно выразиться и так. Ты не просто искатель приключений, но очень известный и опытный человек, свободно пересекающий границы государств, и для нашей службы незаменим. Поэтому мы и не ликвидировали тебя сразу, хотя могли. Но ты нам нужен не как криттер, а как добровольный сотрудник, получающий очень высокую зарплату.

— Наемник.

Талгат кивнул.

— Да, как наемник. У людей, пожелавших добровольно сотрудничать с нами, гораздо больше преимуществ, чем у запрограммированных. Таких, как я.

Улыбка у Нигматуллина получилась натянутая и бледноватая. Хотя имплантор он так и не опустил.

У Северцева болезненно сжалось сердце. Талгат действительно не был виноват в том, что случилось, а в положении зомбированного он оказался лишь «благодаря» самому Олегу.

— Прости, дружище, это я втянул тебя в эту историю.

— Чего уж там, понимаю, не дурак. Ты ведь тоже оказался в положении дичи не по своей воле. Ну, что, стоит тебя уговаривать присоединиться к нам или сразу вызвать парней из ОЛП?

— Разве ты сам теперь не ликвидатор?

— Я линеарх службы зачистки.

— Понятно. А кто такие системники? Варвара что-то говорила об этом, но я недопонял.

— Системниками у нас называются сотрудники службы пси-коррекции, они занимаются обработкой больших масс населения.

— Мне говорили, что за мной гоняются именно системники, — озадаченно сказал Северцев.

— Правильно, потому что для нейтрализации твоего влияния на социум требуется подключение мощных систем обработки мозгов, так что твои похождения влетели нам в копеечку, если можно так выразиться относительно общих усилий. Речь о финансах не идет.

— Понимаю, для своих нужд вы можете привлечь любые суммы. Допустим, я откажусь от сотрудничества. Что произойдет? Ты запрограммируешь меня?

— Мне позволен и этот шаг. Мой имплантор может активировать программу триарха. Стоит мне нажать на курок…