Книга Контакты особого рода, страница 157 – Василий Головачев

Полюбовавшись «деревом», чувствуя затихающий гул крови в голове, Кузьма внезапно потерял сознание — работал он все-таки на пределе сил, и очнулся уже в кровати, в спальне Кати. Слабо улыбнулся, увидев сердитую Екатерину с пневмошприцем и Лапарру в дверях, державшего поднос с какими-то склянками и сосудами.

— Как я здесь оказался?

Лапарра молча скрылся за дверью. Катя фыркнула:

— Неужели думаешь, сам дополз? Дед тебя принес. Хотел вызвать «Скорую», но Хасид сказал, что придет врач из их бригады.

— Он мне не нужен. — Кузьма привстал на локтях и обнаружил, что под покрывалом он совсем голый. — Раздевал меня тоже дед?

— Я помогала. А что?

— Ничего. — Кузьма порозовел. — Надо бы маме позвонить… и бабуле… а то обидятся.

— Не обидятся, я уже позвонила. Они все прекрасно понимают.

— Ты и о моем отключении сообщила?

— Нет, конечно. Зачем волновать… будущую свекровь. — Последние слова Катя произнесла с сарказмом.

— Но ведь ты не против? — забеспокоился Кузьма.

— Сначала надо было меня предупредить, а то получилось, как в мелодраме. Я привыкла решать сама.

— Значит, ты против?

— Посмотрю на твое поведение. — Девушка вышла с неприступным видом.

Кузьма нахмурился, потом улыбнулся, вспоминая объятия Кати и ее ласки, представил, как она раздевается, и в это время в спальню вошел Хасид.

— Чего разулыбался, победитель «зеркал»?

— Потому что мне хорошо.

— Не было бы хорошо, коли б не стало плохо. Врач сейчас будет. А твои записи я уже передал кому следует, пусть изучают. Между прочим, тебя ожидает сюрприз.

— Какой?

— Скоро узнаешь.

Вернулась Катя и привела молодую женщину в бело-голубом унике с эмблемой УАСС — врача безопасников. Женщину звали Долорес, она быстро и ловко опутала торс Кузьмы датчиками, поколдовала у вириала медицинского комбайна, который принес витс сопровождения. Обследование длилось всего две минуты. Затем Долорес быстро собрала спецаппаратуру, свернула комбайн в обыкновенный дипломат, и витс унес его, чтобы вернуться и принести две вещи: ампулку серебристого цвета и некий прибор с двумя ручками, выпуклым фасетчатым глазом и экранчиком.

— Глотайте, — сказала Долорес, протягивая Кузьме ампулку.

— Что это? — с опаской глянул на врача Ромашин. — Тонизирующее?

— Слабительное, — пошутил Хасид.

— Адаптоген. — Врач включила прибор и направила фасетчатый глаз на грудь Кузьмы. — Нейтрализует шлаки. Лежите смирно.

Кузьма повиновался, чувствуя проникающее в тело тепло. Сердце заработало ровней. Захотелось двигаться, говорить и даже петь, но он сдержался.

— Все. — Долорес выключила прибор, протянула витсу. — Полежите еще полчаса и можете травить себя снова.

— Не буду, — пробормотал Кузьма.

Врач вышла, за ней Катя, но тут же дверь открылась вновь и в спальню вошли Юэмей Синь и Герман.

— Вот и сюрприз, — усмехнулся Хасид.

— Наконец-то мы тебя нашли, — бодрым голосом сказал ксенопсихолог. — Что же ты себя не любишь до такой степени, что врача приходится вызывать?

Кузьма отметил словечко «мы» в речи друга, с любопытством посмотрел на его необычно оживленное лицо, перевел взгляд на лицо китаянки и сделал открытие, сначала показавшееся ему забавным: обоих связывало нечто общее, какое-то поле взаимопонимания и взаимозависимости. Кузьма хотел было пошутить — мол, не родственники ли они? — но вовремя прикусил язык. Его связывало с Катей точно такое же в з а и м о п о н и м а н и е.

— Все в порядке, — ответил за него Хасид. — Сильное переутомление. Скоро будет бегать.

— Спасибо за работу, сяньшэн, — сказала Юэмей Синь своим нежным голоском со стальными интонациями. — Мы уже начали разработку нового «паньтао». Выздоравливайте, вы нам понадобитесь в скором времени.

— Я уже готов, — сказал Кузьма, приподнимая покрывало, и вовремя вспомнил, что лежит раздетый.

— Не спешите. — Юэмей погрозила ему пальчиком. — Если испытания «паньтао» пройдут успешно, а я не сомневаюсь в этом, то мы пошлем в Солнце специальный аппарат — «солнечный крот», чтобы найти «огнетушитель дьявола» и уничтожить. Пойдете членом экипажа?

В комнате установилась хрупкая тишина. Глаза Кати стали круглыми и большими. Хасид тоже выглядел удивленным. Лишь Герман остался спокойным с виду.

— Я тоже иду, — сказал он. — Но ты решай, конечно. Никто заставлять тебя не собирается.

— Вы не шутите? — тихо проговорила Катя. — Разве можно пройти сквозь Солнце?!

— Мы попытаемся, — с мягкой улыбкой сказала Юэмей Синь. — Начальник экспедиции еще не назначен, но экипаж предположительно будет состоять из четырнадцати-пятнадцати человек.

— Если пойдет Кузьма, пойду и я! — заявил Хасид.

— А кто еще идет? — спросил Кузьма.

— Инженеры-операторы по обслуживанию систем «крота», ученые, кое-кто из профессионалов Управления.

— И я, — появился в спальне Ян Лапарра.

— Согласен, — сказал Кузьма.

И по комнате прошла волна движения, гости с облегчением вздохнули, будто от решения Ромашина зависела судьба всех.

— А я? — жалобно проговорила Екатерина. — Может быть, и меня возьмете? Разве не нужен для такого важного дела аналитик, представитель СЭКОНа? Кто будет соблюдать квалитет ответственности?

Тишина, затем общий смех. Лишь Катя осталась серьезной.

— Я не шучу! Дед, если ты не возьмешь меня с собой…

— Мы подумаем, — пообещала Юэмей Синь. — Работа по подбору экипажа только началась. Возможно, участие аналитиков СЭКОНа будет действительно необходимо. — Она повернулась к лежащему Кузьме: — Поправляйтесь, сяньшэн, до встречи на борту «Мощного».

Китаянка пошла к двери.

Герман торопливо обнял Кузьму, шепнул на ухо:

— Я сделал ей предложение…

— Я понял, — так же тихо ответил Кузьма. — Это заметно. Она согласилась?

— Еще нет, но у нас уже…

— Рад за тебя. Желаю удачи.

— Взаимно.

Герман вышел вслед за руководительницей контрразведки. За ним Лапарра, потом, помедлив, Хасид. Катя осталась.

— Вы сумасшедшие, — сказала она уже не сердито, а задумчиво. — Это же надо придумать — пробуравить Солнце!

— Просто у нас нет иного выхода, — пожал плечами Кузьма. — Но ты же слышала, Юэмей пообещала похлопотать за тебя. Хотя я лично этого не одобряю.

— Хорошо хоть не запрещаешь.

Кузьма сделал вид, что ему плохо: закрыл глаза, положил руку на грудь, застонал.