Онлайн книга «Пленных не брать!»
Я встревоженно огляделся – все ли на месте или кого-то по пьянке прикончили? Нет, все тут. Вроде спят, только старлей бессмысленно смотрит в окно, прислонившись лбом к стеклу. – Проснулся, сволочь, – беззлобно, в общем-то, произнес Москаленко. Он остановил автобус и, поднявшись с сиденья, подошел ко мне. – М-мы где? – пробормотал я. Блин, лучше бы не просыпался, надо ж мне было вскинуться и завертеться. Дремал бы тихонько. Только пить хочется. Москаленко ответил в рифму, как поступил бы на его месте любой. – Нажрались, твари. Гондоны... – Спирту, что ли? Я вспомнил канистры: одну с бензином, вторую со спиртягой. Точно, ее и саданули. Поди ж ты, восстанавливаются события потихоньку. Интересно, сколько мы уже с тех пор едем? – Неужто всю канистру?! – спросил с дрожью в голосе старлей, прислушавшийся к разговору. – Куда вам всю, блевунам херовым... – презрительно сказал Москаленко. – Грамм по двести и выпили всего. – На голодный желудок же, – попытался я оправдаться, но капитан махнул рукой и продолжал: – И попробуй отними, как в той гребаной конфете. Хорошо, не пристрелили. Вот оно что. Напугали капитана! Вернее, двух капитанов... где Шевкун? Ах, вот он, тоже спит. Неужели нажрался вместе с нами? – Пришлось самим вести, – сказал Москаленко, проследив мой взгляд. – Хотя ты за руль лез. Хватался. – И куда приехали? Это проснулся прапор. Красными выпученными глазами он озирался вокруг, дыша перегаром и громко икая. – Воды попей, – посоветовал старлей. – На спирт воду не надо, – строго сказал капитан. – Опять накроет. – Горят трубы... – просипел прапор. – Трубы горят, трищ капитан... – На. – Москаленко отстегнул с пояса фляжку и протянул прапору. Тот принялся глотать воду, судорожно двигая кадыком. Я тоже отхлебнул из своей – не могу сказать, что от этого стало лучше, вода комком провалилась в желудок и словно бы принялась там ворочаться. А ведь так пить хотелось... Я зажмурился. В детстве золотом после такого похмелья обычно зарекаешься пить на всю жизнь... и тут же нарезаешься по новой после неудачной опохмелки. – Давайте я за руль, – сказал прапор, возвращая флягу капитану. – Тогда я лучше пешком, – заявил старлей. – Ты ж нас в кювет свернешь, падла. Посмотри на себя. – Шо я там не видал... В итоге за руль посадили несчастного дурака Васюню, которому, оказывается, вчера пить не давали. Он завел двигатель и неуклюже, толчками вывел автобус с обочины на дорогу. Я открыл окно, высунул голову наружу, под ветерок, но лучше не становилось. Выпитая вода фонтаном плеснула изо рта. – Похмелиться дать? – ехидно спросил Москаленко. Я промолчал. Может, правда спиртику садануть? За окном проплывала придорожная зелень, изредка – порушенные и не очень автобусные остановки, рассыпавшиеся кирпичные туалеты. Встретился и автобус, «пазик», – желтый, в черных пятнах там, где опала краска, с выбитыми стеклами и изрешеченными бортами. В другом месте шоссе перекрывали два столкнувшихся грузовика – «КамАЗ» и «зилок»-самосвал, обгорелые и почему-то без колес. Васюня довольно аккуратно объехал их по обочине. Что ж их не уберут-то? Наверное, не такое у них тут оживленное движение, чтобы трассу расчищать. Так мы и ехали до тех пор, пока не пришлось бросить автобус – кончилось горючее. Любопытно, что мы так никого и не встретили на шоссе. С одной стороны, слава Аллаху, с другой – интересно всё ж было бы разузнать, что за уроды тут обитают. Загадочка, надо полагать, останется неразгаданной, если только на обратном пути не столкнемся. А будет он, обратный путь? Хрен его знает. То, как хорошо передвигаться в общественном транспорте, я понял после первой десятикилометровки. Автобус нас порядком развратил, сволочь такая. К хорошему быстро привыкаешь, а отвыкаешь – долго. Ковыляли неторопливо, а у капитанов не хватало наглости нас подгонять – всё же вон сколько на колесах проехали, можно и не нестись сломя голову. Стало сухо и жарко, в траве одуряюще трещали кузнечики, вдобавок у нас кончилась вода. – Речечку бы найти, – бормотал Костик, голый по пояс, отгоняя веткой комаров, которым жара была по барабану. – Окунуться, напиться. – Хоть бы лужу, – сказал прапор. – Из лужи пить нельзя по такой-то жаре, – покачал головой Шевкун. – Я про окунуться говорил, – огрызнулся прапорщик, – не дурнее паровоза. Сколько нам идти еще, сказали бы лучше. – Идти совсем недалеко. Может, к ночи уже доберемся. – Дай-то бог. Но к ночи мы не добрались, пришлось остановиться в небольшом песчаном овраге, заросшем папоротником. Наломав разлапистых ветвей, я устроил себе мягкую постельку и завалился с целью уснуть, но тут Москаленко предложил выпить по рюмочке из автобусных запасов (канистру мы, понятное дело, не поволокли, хотя Коля и предлагал, но фляжки набрали) Я уже хлебнул чуть-чуть в одиночку, но и отказываться было неудобно. Костер по причине жары и отсутствия жратвы, которую на нем можно зажарить, разводить не стали – так и сидели в темноте, чокаясь на ощупь фляжками. Капитан предупредил, что напиваться не стоит, но никто и не собирался в такой духоте. – Завтра будем на месте, – сказал Москаленко. – Не верится? – Не так долго и шли, – буркнул Коля. – Автобус помог. – Может, расскажете, товарищ капитан, чего нам завтра ждать? – спросил я. Москаленко помолчал. – Я бы и сказал... Но и сам толком не знаю. А что знаю – не скажу. Не имею права. – Сами ведь увидим, если на то пошло. Или?.. – Вот и увидите, – заключил Москаленко. – Ну что я вам стану сейчас тут лапшу вешать, мужики? Расскажу – а будет совсем не то. На хрен. Давайте еще по маленькой, а потом спать. Черт его знает, как завтра день сложится. Я не спал. Смотрел в высокое звездное небо, необыкновенно чистое, потел, ворочался. Спать, собственно, и не хотелось совсем: жара, комары, даже выпивка не помогала. Дождик бы пошел, что ли... Когда не требовалось, лил как из ведра, а сейчас хоть бы капля. Может, зря мы с Костиком не сорвались на полдороге? Хрен с ними, с прапором и старлеем, одни бы сорвались, уже далеко бы отсюда были. Но вот зачем? Куда идти? К этим, что по трассе автобус гоняют? Нужны мы им. Да и осточертело всё, достало. Вернусь – там опять голодуха, жирные чиновничьи морды, отопление к зиме порвало на хер, света нет, воды нет, ОМОН очередную демонстрацию стариков разгоняет, потом медали да вставные челюсти на асфальте валяются... Посмотрю, куда нас привели, а там уже буду думать. Если останется, чем думать. |