Книга Час Предназначения, страница 64 – Джеймс Алан Гарднер

Когда мы огибали здание Совета, я увидел Кайоми, Стэллора и Минца, кативших выкрашенную в черный цвет бочку к центру площади. Краска была свежей – пока бочка перемещалась по лужайке, к ней прилипли травинки, камешки и даже несчастный червяк, превратившийся в слизкую ленту.

Мне довольно часто приходилось видеть черные бочки. Появление этой свидетельствовало о том, что тело Боннаккута выставлено на всеобщее обозрение под ветвями Маленького дуба. Все наши покойники проводили один день на смертном одре у подножия дерева, и люди, приходившие отдать последние почести, зачерпывали кружку воды из черной бочки и делились последним глотком с умершим. Большинство лишь молча поднимали кружку, прежде чем выпить, но некоторые прикладывали ее к губам мертвеца и выливали несколько капель, прежде чем сделать глоток самим.

Доктор Горалин строго следила за тем, чтобы все пили из отдельных кружек.

Вокруг тела уже собралась группа тоберов: в окружении жителей поселка стояли Хакур и Лита, а также ближайшие родственники Боннаккута – дочь Ивис и мать Кенна. Дорр тоже находилась там; рука ее висела на перевязи, казавшейся ослепительно белой на фоне загорелой кожи. Она была единственной, кто посмотрел в нашу сторону. Хакур и Лита наблюдали, как трое воинов подтаскивают бочку поближе к телу. Ивис и Кенна просто стояли молча, с таким видом, будто им было неловко оттого, что они не знают, чем и как помочь. Глаза матери покраснели от недавних слез, дочь не плакала. В шесть лет она должна была уже иметь некоторое представление о смерти, но, видимо, случившееся слишком потрясло ее для того, чтобы проявлять хоть какие-то чувства.

Когда мы подошли, Ивис испуганно подбежала к бабушке и обхватила ее руками за пояс. Кенна обняла девочку за плечи. Лита поспешила к Рашиду.

– Тебе действительно надо здесь быть? – тихо спросила она.

– Что, есть проблемы?

– Боннаккут мертв! Убит из-за того пистолета, который ты ему дал.

– Откуда ты знаешь, что дело именно в этом?

– Пистолета ведь нет, не так ли?

– Да, – согласился Лучезарный, – но это не означает, что его убили исключительно из-за пистолета. Возможно, кому-то хотелось избавиться от Боннаккута и по другим причинам. Судя по словам Фуллина, у меня сложилось впечатление, что… – Он бросил взгляд на Ивис и Кенну и понизил голос. – Погибший не пользовался в поселке особой любовью, ведь так?

Глаза жрицы сузились.

– И лишь по чистой случайности, прожив в полном здравии двадцать пять лет, он умер через двенадцать часов после твоего появления?

– Да, – сказала Дорр, – это лишь чистая случайность.

Я даже не слышал, как она подошла ко мне сзади, – живя в доме Хакура, она научилась двигаться совершенно бесшумно, чтобы не беспокоить старого змея.

– Смерть Боннаккута никак не связана с чужаками, – сказала внучка служителя.

Все дружно повернулись к ней. Девушка между тем вытащила из ножен на бедре нож, тот самый, который я видел у нее в Кипарисовой топи, когда она срезала пучки растений для своих красок. На болоте лезвие было чистым, если не считать капель сока травы. Сейчас металл был покрыт ржавого цвета пятнами.

– Дорр… – начала Стек.

– Замолчи! – выкрикнула Дорр. Впервые за многие годы я услышал, что она повысила голос, и голос ее звучал совершенно не по-женски. – Сейчас говорю я. – Она подняла нож над головой, направив лезвие в небо. – Видите? Все видите? Это я его убила!

Резким движением она с размаху вонзила нож в крышку черной бочки.

Никто не пошевелился. Впрочем, ее признание не столько потрясло или удивило нас, сколько вызвало некоторое замешательство, словно Дорр – нелюбимая всеми маленькая девочка, которая врет лишь затем, чтобы привлечь к себе внимание. Даже несмотря на кровь на ноже, никто не воспринял ее всерьез. Внучка служителя Патриарха не могла быть убийцей – просто сошла с ума от отчаяния.

Девушка посмотрела на нас и, скорее всего, тоже увидела в наших взглядах лишь жалость и недоверие.

– Это в самом деле сделала я! – сердитым тоном проговорила она. – Потому что он был свиньей.

– Дорр… – снова начала Стек, но ее перебила Лита:

– Тихо, Дорр! Здесь его семья.

– Моя внучка выжила из ума! – громко заявил Хакур, ткнув в ее сторону костлявым пальцем. – Ступай домой, женщина!

– Ты знаешь, что я не женщина! – И Дорр здоровой рукой задрала свое простое полотняное платье выше пояса.

Она носила плотные белые трусики, впрочем, не скрывавшие очертания пениса и яичек. Под платьем действительно ничего такого не проступало, но сейчас, в ярких лучах солнца, предательские контуры были хорошо видны.

Служитель судорожно закашлялся. Лита озабоченно посмотрела на него. «Они и в самом деле любовники», – подумал я. Хакур наверняка давно рассказал Лите о Дорр, и сейчас наша жрица намного больше беспокоилась за старого змея, чем за его сумасшедшую внучку.

Дорр отпустила подол платья, даже не пытаясь его пригладить.

– Боннаккут все знал про меня, – сказала она. – Он иногда бывал у нас дома и обсуждал с моим дедом разные законы. Видимо, он заметил во мне что-то такое, что вызвало у него подозрения.

«Конечно, – подумал я. – Просто случайно». Я мог себе представить, как Дорр изводила своего деда, когда в доме появлялся Боннаккут, туманно намекая на свой истинный пол лишь для того, чтобы заставить старика в очередной раз вздрогнуть. Она могла «случайно» сесть, чуть шире раздвинув колени, или почесаться, как мужчина, и в конце концов Боннаккут обо всем догадался.

– Когда появились лорд Рашид и его бозель, они чем-то вывели Боннаккута из себя, и он решил отыграться на мне.

Я посмотрел на Стек. На ее лице отражались испуг и смятение, и, на мой взгляд, вполне справедливо. Боннаккут был именно из тех, кто пришел бы в ярость, поняв, что ничего не может сделать против нее, и перенес свой гнев на другую нейт, у которой не было защитника в лице Лучезарного.

– Он подкараулил меня в лесу и схватил, – продолжала Дорр. – Он сказал, что расскажет всем про мою тайну, если я не… – Она замолчала и перевела взгляд на Ивис, которая слушала ее в полном недоумении, словно речь шла вовсе не о ее отце. – Он угрожал мне, – сказала Дорр чуть тише. – И я очень, очень разозлилась. Боннаккут, видимо, не знал, насколько я могу разозлиться, – пока мы говорили, он повернулся ко мне спиной. И тогда я…

Она протянула руку к ножу, все еще торчавшему в крышке бочки, и погладила пальцами его рукоятку.

– И ты взяла его пистолет? – спросил Рашид.

Дорр посмотрела на него и, помолчав, ответила:

– Да. Я взяла его пистолет.

– И что ты ним сделала?

– Выбросила.

– Куда?