Онлайн книга «Страна смеха»
Это длилось, пока отец не докуривал сигару. Потом он или приближался к маме сзади и клал руки на талию, или выходил из комнаты. В последнем случае она оборачивалась и долго смотрела на дверь. – Так ребрышки или гамбургер? – Простите? А, ребрышки! Да, ребрышки – это будет прекрасно. Дэн зачерпнул несколько красных шипящих кусков и положил на большую желтую тарелку рядом с двумя булочками. Жир с ребрышек потек по тарелке и стал впитываться в булочки. – С вас два пятьдесят, а развлечение бесплатно. Я взял две кока-колы и вернулся к столу. Рядом с Саксони сидела седая старушка с морщинистыми впалыми щеками и черно-коричневыми зубами и что-то втолковывала ей тихой скороговоркой. Мне это показалось несколько странным, но Саксони внимательно слушала, и когда я поставил перед ней тарелку, то даже не шевельнулась. Слегка обиженный, я взял одно из ребрышек, но обжегся и уронил на стол. Я не думал, что произвел так много шума, но когда оглянулся, все опять смотрели на меня. Как я этого терпеть не могу! Я из тех людей, что заказывают бифштекс, а когда официант вместо этого приносит рыбу, берут и едят рыбу – только бы не устраивать сцену. Не люблю споров на людях, праздничных тортов на день рожденья в ресторане, терпеть не могу спотыкаться и шумно портить воздух, в общем, ненавижу, когда люди замирают и смотрят на тебя в течение бесконечных секунд. Я улыбнулся окружающим, словно говоря “Ну что я за чучело!”, но это не помогло. Они все пялились и пялились... – Томас! – пришла на помощь милая Саксони. – Что? – отозвался я рыком раненого вепря. Она подобрала ребрышко и положила обратно мне на тарелку. – Познакомься, это миссис Флетчер. Миссис Флетчер, это Томас Эбби. Старушка протянула руку над столом и энергично пожала мою. На вид миссис Флетчер было лет шестьдесят восемь-шестьдесят девять. Я представил, как она заправляет на местной почте или держит киоск с попкорном и конфетами в фойе кинотеатра. Едва ли она провела жизнь на воздухе, под солнцем, кожа ее не была сухой и змеиной, скорее белой, как у человека, привыкшего находиться в помещении, белой и начинающей сереть, словно старая открытка. – Как поживаете? Я слышала, вы хотите остановиться здесь на какое-то время? Я взглянул на Саксони, удивляясь, сколько она успела рассказать этой миссис Флетчер. Она подмигнула мне и вгрызлась в свиное ребрышко. – Так может быть, хотите снять комнату? – Что ж, да, возможно. Но пока, видите ли, мы еще не знаем, как долго здесь пробудем. – Какая разница. У меня внизу так много места, что я могу сдавать первый этаж под кегельбан. Под два кегельбана. Она достала из сумочки черный с золотом пластмассовый портсигар и вытащила тонкую стомиллиметровую сигарету. Щелкнув черной зажигалкой “крикет”, старушка глубоко затянулась, отчего на сигарете образовался длинный столбик пепла. Пока она говорила, столбик удлинялся и обвисал, а она все не стряхивала и не стряхивала. – Дэн, а ребрышки аппетитно смотрятся. Положишь порцию? – Конечно, Гузи*. [Goosy (англ.) – придурковатая. – Прим. переводчика.] – Слышите, он зовет меня Гузи? Все друзья так меня зовут. Я кивнул, соображая, не будет ли невежливо продолжить есть, пока она говорит. – А то, что вы, там, не женаты, меня это не волнует,– Она оглядела каждого из нас по отдельности и постучала по безымянному пальцу левой руки. – Мне-то, собственно, что. Эх, жалко, в дни моей молодости на эти вещи смотрели иначе. Уж я бы развернулась, поверьте мне! Я взглянул на Саксони, ожидая, что она ответит, но она смотрела на миссис Флетчер. Старушка хотела что-то сказать, но осеклась и побарабанила пальцами по столу: – Я сдам вам мой первый этаж... Я сдам его вам за тридцать пять долларов в неделю. Нынче вы не найдете таких цен ни в одном мотеле поблизости. Еще у меня там хорошая кухня. Я хотел сказать, что это нужно обсудить, но тут Дэн принес тарелку. – Что ты скажешь насчет тридцати пяти долларов в неделю за мой первый этаж, Дэн? Он скрестил руки на животе и сквозь зубы втянул воздух. Звук получился, как у парового утюга. – Вы, ребята, собираетесь на какое-то время остановиться в Галене? – Не знаю, может быть, у меня просто паранойя, но его голос звучал явно менее приветливо. Прежде чем я успел ответить, вмешалась Саксони: – Вы не подскажете, где нам найти Анну Франс? Мы очень хотели бы написать книгу про ее отца. Тишина воцарилась поистине гробовая. И на окружающих лицах медленно проявился интерес, стал наплывать на нас, как дым во влажном воздухе. – Анну? Вы говорите, что хотите написать книгу про Маршалла? – загремел дэновский голос над кухонным шумом, над неподвижностью, над шорохом ветерка, долетавшего неизвестно откуда и так же быстро угасавшего. Я разозлился на Саксони. Мне хотелось несколько дней побродить по городку и хотя бы немного разведать обстановку, прежде чем объявлять, зачем мы здесь. Недавно я читал статью про одного писателя, только-только начавшего приобретать известность. Жил он в маленьком городке в штате Вашингтон, и, когда кто-нибудь приезжал с расспросами, местные жители держали рот на замке, потому что любили своего писателя и оберегали его спокойствие. Хотя Маршалл Франс и умер, я все же был уверен, что жители Галена не захотят рассказывать о нем. Нет, но такой глупости я от Саксони никак не ожидал. Наверно, переволновалась оттого, что мы наконец здесь. Дэн отвернулся и проревел одному из своих приятелей: – Этот тип хочет написать книгу о Маршалле Франсе! – О Маршалле? Женщина за столом напротив в голубых джинсах и мужской ситцевой рубашке присвистнула: – Ты говоришь, о Маршалле? Мне хотелось забраться на скамейку и объявить в мегафон: “ДА, РЕБЯТА! Я ХОЧУ НАПИСАТЬ КНИГУ О МАРШАЛЛЕ ФРАНСЕ. ВАС ЭТО УСТРАИВАЕТ?” Но я лишь отхлебнул кока-колы. – Анна! Я не был уверен, что правильно расслышал. Дэн произнес это так, будто звал ее, а не просто очередной раз повторял имя. – Что? – раздалось у меня из-за спины, и я чуть было не обделался. Спиной к Анне Франс я прошел мимолетное чистилище, что предваряет коренной перелом в судьбе. Мне хотелось обернуться, но я не посмел. Как она выглядит, каков ее голос, ее глаза, машинальные жесты? Я вдруг осознал – на этих захолустных посиделках,– что ближе, чем сейчас, не окажусь к Маршаллу Франсу никогда в жизни, и осознание парализовало меня. – К вам можно подсесть? – прошелестел ее голос над моим левым плечом, словно листок на ветру. Я мог бы протянуть руку назад и дотронуться до нее. – Конечно, Анна, конечно! Эти ребята умирают от нетерпения с тобой повидаться. Они проделали такой путь, из Коннектикута! |