Онлайн книга «Страна смеха»
Стены здесь были оклеены газетами, от сырости и времени ставшими желто-бурыми. Керосиновая лампа и свет из открытой двери делали шрифт похожим на марширующих по стене клопов. Подобным образом “украшали” свои жилища южные испольщики на фотографиях Уокера Эванса [49] , но, когда сталкиваешься с этим в реальности, все выглядит еще печальнее и убоже. Посреди комнаты стоял некрашеный деревянный стол, и с обеих сторон к нему были аккуратно придвинуты два колченогих стула. В одном углу виднелась металлическая койка, покрытая серым шерстяным одеялом, вылинявшим в ногах, и с непокрытой тощей подушкой в изголовье. Вот так – ни раковины, ни печки, никаких безделушек, тарелок, одежды на крючках – ничего. Дом затворницы, строго блюдущей пост, или сумасшедшей. – Жившая здесь женщина... Снаружи, как взрывная волна, раскатился голос: – Какого черта! Кто здесь? Если вы, вшивые ублюдки, опять сломали замок, я размозжу ваши вшивые головы! По деревянному крыльцу глухо прогремели шаги, и вошел человек с дробовиком в левой руке; держал он его, как сорванный по пути цветок. – Ричард, это я! – Вы, вшивые ублюдки... – Он смотрел на меня и поднимал ружье поперек груди, когда Аннины слова проникли наконец сквозь его толстый череп. – Анна? – Да, Ричард! Трудно, что ли, посмотреть, прежде чем ругаться? Третий раз уже! Так ты когда-нибудь возьмешь и действительно застрелишь кого-нибудь! Она была рассержена, и подействовало это моментально. Как большой цепной пес, который рычит и получает за это по голове от хозяина, Ричард оробел и смутился. Было слишком темно, однако я уверен, что он покраснел. – Боже, Анна,– заскулил он, оправдываясь,– откуда я мог знать, что это ты? Ты же знаешь, сколько раз эти чертовы пацаны забирались сюда... – Если бы ты хоть раз посмотрел, Ричард, ты бы увидел, что дверь отперта. Сколько раз повторять одно и то же? Затем я каждый раз и отпираю! – Она схватила меня за рукав, вывела мимо Ричарда на крыльцо и только там отпустила. Когда вышел Ричард, я узнал его – он тоже был вчера на барбекю. Красномордый фермер, сущий порох, пьянчуга-хитрован. Стригся он, похоже, сам, и очень неровно, глаза слишком выпучены, нос длинноват. Сколько, интересно, поколений в его семье баловались родственным спариванием? – Ричард Ли, это Томас Эбби. Он рассеянно кивнул, но руки не подал. – Вы вчера были на барбекю. – Утверждение. – Да, м-м-м, были. – Я не мог придумать, что еще ему сказать. Хотел, но в голову ничего не приходило. – Мать Ричарда была Королевой Масляной. Я посмотрел на Анну, словно говоря: “Вы шутите?” – но она кивнула: – Дороти Ли. Королева Масляная. Ричард улыбнулся, показав ряд неожиданно белых безупречных зубов: – Верно. И если бы я не знал твоего отца так хорошо, Анна, я бы сказал, что у него что-то было с моей мамой. Понимаешь, о чем я – они вдвоем проводили здесь больше времени, чем кто-либо из нас. – Отец, когда писал “Страну смеха”, приходил сюда из города два-три раза в неделю увидеться с Дороти. Надевал свои черные кеды и шел полями вдоль дороги. Никто не предлагал его подвезти, все знали, как он любит ходить пешком. Ричард прислонил дробовик к стене и поскреб щетинистый подбородок: – И мама точно знала, когда он придет. Она посылала нас в лес набрать большую миску ягод, а потом посыпала их сахарной пудрой. Когда он приходил, они вдвоем садились здесь на крылечке и уминали всю чертову миску. Верно, Анна? Эй, так это ты, что ли, собираешься писать книгу про Маршалла? – Об этом мы тут и говорили, Ричард. Затем я и привела его сюда, в хижину твоей матери. Он повернулся к открытой двери: – Папа выстроил халупу специально для нее, чтобы мама могла иногда пожить немного в лесу, передохнуть. У нас в семье столько детей было, что, по ее словам, ей нужно было порой просто отключиться. Это я не в упрек. У меня три сестры были и брат. Но в Галене я остался один. – Он посмотрел на Анну. – Томас, извините, но через полчаса у меня встреча в городе. Хотите остаться здесь или вернетесь со мной? Мне не улыбалось бродить по лесу и трепаться с Ричардом, хотя я и понимал, что позже с ним надо будет поговорить, если Анна даст согласие на книгу. После вчерашнего ужина и этой поездки я был настроен оптимистично, но Анна так и не сказала ничего определенного, а требовать от нее однозначного ответа я еще опасался. – Пожалуй, я лучше вернусь с вами, вдруг Саксони уже там. – Боитесь, она будет волноваться? – В голосе Анны прорезалась язвительность. – О, нет, вовсе нет. Я просто... – Не беспокойтесь. Мы вернем вас домой вовремя. Как раз к чаю. А ты, Ричард? Тебя подвезти? – Да нет, Анна, я же с фургоном. Хотел кое-что забрать отсюда. Увидимся позже. – Он было вошел в хижину, но остановился и тронул Анну за рукав. – С пацаном-то хейденовским плохо вышло, а? После прошлого вечера это четвертый случай, когда все пошло не так. А теперь еще так быстро одно за другим... – Поговорим об этом после, Ричард. А сейчас не волнуйся. – Ее голос звучал тихо и монотонно. – Не волноваться? Как же, черт возьми, ты–то не волнуешься? Я чуть не обмочил штаны, когда услышал. Этот простофиля Джо Джордан здорово вляпался, бедняга. В течение разговора я следил за лицом Анны, и от слов Ли оно становилось все жестче и жестче. – Я же сказала: поговорим об этом после, Ричард. После. – Она подняла руку, словно чтобы оттолкнуть его. Ее губы сжались. Он начал было говорить что-то еще, но так и замер с открытым ртом, уставившись на меня. Потом заморгал и улыбнулся, как будто на него снизошло внезапное прозрение. – Ах, верно! Вот ведь язык без костей! – Он с улыбкой покачал головой. – Извини, Анна. Берегись ее, старина, она иногда чертовски сердитая. – Пошли, Томас. До свиданья, Ричард. Тропинка была достаточно широкой, чтобы идти рядом. – Анна, я кое-чего не понимаю из происходящего здесь. Она не остановилась и не взглянула на меня. |