Книга И снова о любви, страница 18 – Лорейн Заго Розенталь

Да, я не принцесса. Однако и Ли никакая не богатейка. Но попробуй возразить — уйдешь из магазина с пустыми руками, и я прикусила язык. Через час в «хонде» я радостно прижимала к груди пакет с бархатным платьем длиной до колен. Маленькое черное платье! Саммер всегда говорила, что у каждой девочки в гардеробе должно быть такое.

Перед приемом я старательно упаковала его в чехол и принялась искать колготки. Мать стояла рядом.

— Уроки сделала?

— Да. — Я еле сдержалась, чтобы не нагрубить: этот вопрос она задала уже в третий раз.

— А родители Ли… Они тоже будут там?

Мы с Ли собирались вызвать машину и вместе отправиться на прием. Рейчел, конечно, поедет тоже, но слово «родители» сбило меня с толку. Ли никогда не упоминала об отце, а с моей стороны было бы невежливо спрашивать.

— Мать — да, — ответила я.

— А отец?

— Не знаю, мам. Они, наверное, в разводе. Сейчас почти у всех родители в разводе.

Она фыркнула. Мне не хотелось встречаться с ней глазами, и я продолжала рыться в комоде. Но мама взяла меня за руку, и мне пришлось поднять голову. Под глазами у нее были мешки, а волосы уже давно следовало покрасить. Она совсем не заботилась о своем внешнем виде.

— В двенадцать чтобы была дома, Ариадна. И ни минутой позже.

В двенадцать еще куда ни шло. Я кивнула и отправилась к Ли на машине, которую она прислала за мной. Дверь открыла Рейчел — опять в ночной сорочке. Длинные волосы каскадом ниспадали на плечи.

— Можно дать тебе совет? — спросила она несколько минут спустя.

Мы с ней сидели на диване. Ли в кресле напротив отрицательно покачала головой.

— Мамуля! — возмутилась она.

Слово прозвучало странно. Все мои знакомые звали своих матерей «мама», «мамочка» или просто «ма». Мне вспомнилось одно интервью Элвиса, которое я видела по телевизору. Он называл родителей «мамуля» и «папуля». Я подумала, здесь есть связь — он ведь тоже южанин.

Акцент у Рейчел был едва заметен. Не обратив внимания на Ли, она произнесла:

— Ари, у тебя чудесные глаза. Но брови, милая, ты выщипываешь неправильно. Давай я их подправлю — будешь выглядеть ослепительно.

Ли надулась.

— Мамуля, — простонала она, — ну что такое? Ари не нужен новый имидж.

Однако я не возражала. Профессиональный гример сделает меня ослепительной — как упустить такой шанс?

Рейчел прищелкнула языком:

— Кому нужен новый имидж, так это тебе. Ты уже почти год не пользуешься помадой.

Я тоже не могла припомнить, чтобы Ли хоть раз накрасила губы. Или ресницы. После гибели ее парня она, наверное, не видела смысла делать макияж.

— Мне и так хорошо, — ответила она.

— Неправда, — возразила Рейчел. — Но это мы обсудим позже.

Не успела я и глазом моргнуть, как она усадила меня на край ванны, а сама склонилась передо мной с выражением напряженной сосредоточенности, словно выполняла микрохирургическую операцию.

Закончив, она обернулась к Ли:

— Ну как?

Ли признала, что теперь мои брови безупречны.

— Держи ее подальше от Дэла. — Рейчел вновь повернулась ко мне. — Он жуткий бабник, весь в моего отца. Точно вам говорю, этот клуб нужен ему лишь затем, чтобы в баре прямо под его спальней всегда были девчонки.

Наверное, Ли была права, когда сказала, что о Дэле все отзываются плохо. Они с Рейчел пошли одеваться, а я принялась рассматривать себя в зеркало, думая, что и вправду теперь выгляжу лучше. Брови красиво изгибались и заканчивались прямо над внешними уголками глаз, голубой цвет которых каким-то невероятным образом стал более насыщенным. Я застегнула молнию на платье и надела туфли на каблуках, которые сделали меня гораздо выше Ли.

Ее туфли были на плоской подошве. Никакой косметики. Платье самое простое, из ткани цвета бумажных пакетов для ленча — и такой же мятой. Рейчел велела ей поискать что-нибудь другое — у нее полный шкаф более интересных вещей, — но Ли не слушала, и Рейчел не стала спорить. Она была слишком занята собственной прической, макияжем и платьем из атласа, расшитом пайетками. По дороге на прием они мерцали в темном салоне машины.

Ехали мы недолго. Апартаменты Стэнфорда Эллиса располагались всего в нескольких кварталах, в высоком здании с консьержем и гранитным полом в вестибюле. Мы вошли в лифт под симфонию, льющуюся из невидимых динамиков. На стене лифта висело листообразное бра из матового стекла. Рейчел нажала кнопку, и мы поднялись на последний этаж. Сперва я решила, что мы попали в общее фойе на несколько квартир, но оно оказалось частным.

Мы вновь стояли на гранитном полу. Я ощутила тепло, исходившее от камина, и аромат цветов. Стены здесь были отделаны темным деревом. Мы прошли в устланную коврами гостиную с окнами до потолка, из которых открывался потрясающий вид на Манхэттен.

Мне никогда не доводилось смотреть на город с такой высоты. Это место вряд ли можно назвать квартирой, скорее, пентхаусом — с просторной кухней, торжественной столовой и широкой лестницей из жемчужного мрамора с замысловатыми коваными перилами. На ступенях сидели люди в дорогих костюмах и шикарных платьях, — возможно потому, что сидячих мест больше не осталось. В руках они держали бокалы с вином и виски и салфетки. Диваны и кресла были заняты другими людьми, которые пили, разговаривали и смеялись. Я заметила мужчину, прокладывающего путь сквозь толпу: на мгновение он останавливался около каждого гостя, как опыляющая цветы пчела.

— Это дядя Стэн, — сказала Ли, указав на него веснушчатым пальцем.

Опершись о стену, мы ели тарталетки, взятые с подноса у официанта в белых перчатках, и запивали минеральной водой перье. Стэнфорд Эллис оказался совсем не таким, как я ожидала: младше моих родителей, но старше Рейчел. Мужчина за сорок, похожий на актера, — красивый, загорелый, с густой шевелюрой цвета пшеницы, одного роста с Рейчел и с таким же, как у нее, носом.

Спустя несколько минут Ли нас познакомила. Возле нас он постоял не дольше, чем возле других гостей, но каждую секунду очаровательно улыбался.

— Ли, ты в своем уме? — воскликнул он с чуть заметным южным акцентом, не отводя взгляда от меня. — Привела хорошенькую девушку! Придется посадить сыновей под замок.

Возможно, он сказал это просто так. Но я откинула прочь сомнения и ощутила восторг. Когда он ушел, я продолжала потягивать перье, в душе надеясь, что Ли не видит, как я обрадовалась комплименту. Она, похоже, не заметила. Принялась говорить о Дэле, который только что прибыл и пробирался сквозь толпу гостей так же виртуозно, как его отец.

Мы столкнулись с ним в кухне до того, как подали обед. Поставщики продовольствия украшали петрушкой тарелки, а Дэл смешивал себе коктейль.

Галстука на нем не было, ворот рубашки под пиджаком расстегнут. От него пахло одеколоном и табаком.