Онлайн книга «Гладиатор»
|
– Я был занят. Она, затягиваясь и изредка делая глоток из банки, стала глядеть вдаль, зарываясь ступнями с красными лакированными ноготками в песок; потом мельком взглянула на него, пригляделась и, усмехнувшись, сказала вдруг: – Вижу, я тебе нравлюсь. – Конечно, нравишься, котенок, – сказал Николай и лег на живот. – Еще бы не нравишься. У тебя фигурка загляденье, а ножки – прямо лестница на небо. А глазки!.. Я таких глазок еще не видел. Только ты сейчас… – он замолчал, подыскивая слова. – Что я? – От тебя сейчас холодком повеяло. – Ты наблюдательный. Это потому, что я вспомнила почему-то… Нина замолчала. – Что ты вспомнила, крошка? – Ты способен безумно полюбить женщину? – вдруг спросила она. Николай ухмыльнулся, но тут же согнал улыбку, боясь, что она заметит и обидится. – Конечно, котенок. Он взял Нину за руку, и она не отняла ее. – А почему ты спросила? Ты во мне сомневаешься? – он пододвинулся к ней. – Понимаешь, я до последнего времени думала, что уже никогда никого не смогу полюбить. – Я так понимаю, что у тебя была несчастная любовь. Хотя нет, беру свои слова обратно. Как же можно тебя не полюбить? Может, ты полюбила, а он оказался голубым? Сейчас, знаешь, такое повсеместно встречается. Так, что ли, крошка? – Да нет, понимаешь, совсем другое. Я еще не встречала человека, которого могла бы полюбить, – она бросила быстрый взгляд на Николая. – В общем, до последнего времени не встречала. И дело совсем не в том. Понимаешь, меня вырастил отец, мама умерла, когда я была маленькой. Папа стал для меня всем, он и маму заменил. А потом.., а потом… – Что потом? Ты выросла, он отдалился, наверное, уже не понимал тебя, и ты почувствовала себя покинутой и одинокой. – Не совсем так. Нет, совсем не так. Понимаешь, он действительно меня перестал понимать, но не в этом дело… – Так в чем же? – Когда я была еще совсем девчонкой, меня: изнасиловали. Николай молчал, ее ладонь безжизненно замерла в его руке. – Отец знал? – нарушил он наконец молчание. Нина кивнула. – И что? – Ничего. Я не могу тебе всего рассказать. Пока не могу. Солнечный жар тек все гуще, тела их давно обсохли. Николай сел, не выпуская ее пальцев, и другой рукой обнял за накаленные плечи. – Если тебе тяжело, лучше не вспоминай сейчас. Нина быстро-быстро закивала опущенной головой, и Николай испугался, что она сейчас заплачет. Он взял сумку с продуктами, выбрал два больших апельсина. Пошел к воде, где заблаговременно придавленный камнем был притоплен пакет с банками. Взял две банки джина с тоником, вернулся и предложил Нине. Они открыли банки и стали пить. Потом Николай сунул себе в губы две сигареты, прикурил и одну дал ей. Нина благодарно кивнула. Было приятно пить относительно прохладный напиток. Солнечный жар и разбавленный жар спиртного соединялись; конечно, Николай сочувствовал, что говорить. Он очистил апельсин и протянул Нине. Она взяла, стала отделять дольки и есть-. – Понимаешь, – сказала она, – после того случая, я как бы и жить перестала. У меня все внутри было выжжено. Весь мир превратился в головешки, все сгорело. Я всех возненавидела. Я не знала… Я ничего не знала, думала ничего подобного со мной не могло произойти. С любой другой девчонкой, но не со мной. А после пришла к выводу, что все мужчины, все люди такие… и решила мстить. – Кому? – Всем, – отрезала она. – Люди снаружи все гладкие, хорошие, добрые. А внутри черные, страшные, гадкие. – Сейчас же ты так не думаешь? – спросил он. – Думаю. Нет.., не обо всех. Николай вновь взял ее руку, поднес к губам, поцеловал. – Обо мне, крошка, ты надеюсь, так не думаешь? Она взглянула на него своими волшебными глазами с черными бабочками ресниц и вдруг засияла, осветилась улыбкой. Странно, он тоже как-то забыл, что она тут сидит совсем голенькая. Не совсем забыл. Обняв ее за плечи, наклонился и приник к жарким, влажным от джина с тоником губкам… – Вы только посмотрите на этих любовничков! – Резкий, визгливый голос совсем рядом вернул их к действительности. Он быстро оглянулся. По тропинке со скалы спускались подростки, человек десять. Худые, загорелые, грязные. Две девицы, а остальные… семь человек – парни лет по шестнадцати-восемнадцати. Сальные волосы у девушек беспорядочно свисали по плечам и лицу, отчего головы их время от времени привычно дергались, дабы расширить обзор. У парней волосы были стянуты сзади в хвосты. Джинсы и майки, маскируясь в окружающей среде, приобрели грязно-серый цвет: майки светлее, брюки – темнее. – Это наркоманы, – испуганно шепнула Нина. Николай поднялся. Нина торопливо надевала платье. – Ты, герла, не торопись. Ты нам такая больше нравишься. Мы сейчас с твоим чуваком разберемся, а потом и тебя ублажим. Ты не одевайся, зря силы тратишь, все равно щас разденем, – с надрывом говорил длинный худой парень, может, лет двадцати, видимо, главарь банды. Тем временем подтянулись и остальные. Пацаны несли велосипедные цепи, железные прутья. Только у главаря в руках ничего не было, такое оружие, видимо, ему по статусу, да и по наглой готовности к насилию не требовалось. Впрочем, он пребывал сейчас в нерешительности, что-то его смущало, может быть, отсутствие страха в лице этого бугая, очень здорового на вид, но что один может сделать против семерых? Он вдруг быстро завел руку назад, вытащил засунутый за брючный пояс пистолет и направил на Николая. – Оружие! И живо! Внезапно, только сейчас справившись с "молнией" на платье, вперед шагнула Нина. Голос ее дрожал от негодования: – Да вы хоть знаете, с кем разговариваете?! Я дочь Барона! Прикажу, и от вас всех тут мокрого места не останется! – О-о-о! – визгливо засмеялся главарь. – Какая птичка к нам пожаловала! Успокойся, баронесса, когда ты нам надоешь, мы, может быть, тебя отдадим за выкуп. Много просить не будем. Заплатит твой папочка миллион баксов или пожалеет за доченьку? Я слышал, он у тебя страшный богач. Было в их лицах нечто похожее, нечто роднившее всех – и парней, и девушек, – делавшее всех одним стадом. Ну конечно, взгляд. Расширенные зрачки, пелена, не дающая им четкого обзора из той наркотической реальности, в которой они все пребывали и по законам которой действовали и здесь. Они были насквозь пропитаны героином, марихуаной, кокаином, гашишем, в общем, всем тем, что так нетрудно стало доставать в наше свободное пореформенное время. |