Онлайн книга «Грозные чары»
Как я уже говорила, вилла Рота была близнецом виллы Форли. Ответвление от подъездной аллеи вело к глядящей на лес парадной двери, а вымощенная камнем тропинка бежала оттуда вокруг дома к широкой террасе, с которой открывался вид н? море. Над дверью пробивалась полоска света. Я раздвинула ветки и осторожно выглянула. У крыльца стояли две машины: большой потрепанный «бьюик» Макса и незнакомый мне автомобиль поменьше. Значит, он вернулся. Война объявлена. Уж не полицейская ли эта вторая машина? Одолженные мне туфли на веревочной подошве ступали совершенно бесшумно. Прижимаясь к стене, я начала красться к террасе. Там тоже все точь-в-точь повторяло виллу Форли, только вместо глицинии вился виноград и не было обеденного стола – лишь пара широких кресел и низкий столик, где стоял поднос с бутылками и рюмками. Я тихо проскользнула мимо них к ряду стеклянных дверей. Все три были закрыты и занавешены, но шторы в центральном окне чуть расходились, образуя щель около трех дюймов шириной, в которую я могла видеть комнату. Подкравшись туда, я обнаружила, что смогу не только видеть, но и слышать: в стекле рядом со щеколдой зияла большая пробитая дыра – кто-то таким образом проникал внутрь. Первым я увидела Годфри – совсем рядом с окном, чуть сбоку. Он преспокойно сидел в кресле у массивного стола из вязового дерева и держал в руке стакан виски. Он был все в том же свитере и темных брюках, а на спинке стула висела темно-синяя куртка, которую я скинула перед тем, как упасть в море. Я с удовольствием отметила, что половина его лица представляла собой одну сплошную классическую ссадину, покрытую коркой запекшейся крови, а когда он пил, красивый рот кривился от боли. К распухшей губе Годфри прижимал носовой платок. На первый взгляд мне показалось, будто комната полна народа, но потом вся толпа сложилась в довольно простой узор. Посередине, в нескольких ярдах от Годфри и вполоборота ко мне, стоял Макс. Лица его я не видела. Около двери, лицом к окнам, застыл Адони, однако внимание его тоже было всецело сосредоточено на Годфри. Неподалеку от меня, прямо перед выходом на террасу, сидел Спиро – он примостился на краешке сиденья, неловко вытянув вперед сломанную ногу в новой белой повязке, а на полу рядом с ним притулилась Миранда, баюкая на груди его руку, словно (так мне казалось) хотела бы баюкать самого Спиро. Два юных лица были удивительно похожи, несмотря даже на разницу пола, а сейчас это сходство стало еще более поразительным благодаря одинаковому выражению – чистой, откровенной ненависти, неослабно направленной на Годфри. На полу рядом с креслом юноши лежала винтовка, и по тому, как рука Спиро свисала рядом с ней, время от времени судорожно обхватывая приклад пальцами, я догадалась, что лишь настоятельный приказ полиции заставил его отложить оружие. Потому что там и вправду была полиция. В другом конце комнаты, напротив Годфри, возле двери сидел мужчина, в котором я вспомнила инспектора (я не знала греческого эквивалента этой должности) из Корфу, что приезжал сюда в ходе расследования смерти Янни. Это был тучный, седоволосый человек с густыми усами и умными черными глазами. Одежда его находилась в заметном беспорядке – он явно одевался на скорую руку. Несмотря на каменное лицо и спокойный, пристальный взгляд, я почувствовала, что он слегка не в своей тарелке и не вполне уверен в происходящем. Говорил Годфри – тем самым прохладным непринужденным голосом, который я успела так хорошо узнать. – Как хотите, мистер Пападопулос. Но предупреждаю вас, я не собираюсь закрывать глаза на то, что произошло у меня в эллинге, и на тот факт, что эти двое людей в буквальном смысле слова вломились ко мне в дом. Что же до девушки, мне не очень понятно, что, по-вашему, я мог с ней сделать, но я уже дал вам подробнейший отчет обо всех наших передвижениях сегодня днем и уверен, вы отыщете массу свидетелей, которые смогут подтвердить мои слова. – Нас интересуют ваши передвижения сегодня вечером. – В голосе Макса клокотала с трудом сдерживаемая ярость. – Для начала, что с вашим лицом? – Несчастный случай с гиком, – коротко ответил Годфри. – Еще один? Не слишком ли частыми стали эти несчастные случаи? Как это произошло? – Вы яхтсмен? – Нет. – Тогда не задавайте глупых вопросов. – Годфри бросил на него быстрый ледяной взгляд. – Дойдет и до вас очередь, черт побери. Осадите назад. У вас не больше прав допрашивать меня, чем применять ко мне силу или врываться сюда и переворачивать весь дом вверх дном в поисках неизвестно чего. Если бы вы не позвонили в полицию, можете не сомневаться, я бы сам это сделал. Мы еще поговорим о ваших методах. – Прошу тебя, Макс, – веско произнес Пападопулос. – Итак, мистер Мэннинг, вы утверждаете, что не видели мисс Уоринг примерно с семи часов вечера, когда отвезли ее домой? – Именно. – С инспектором Годфри разговаривал устало, но с терпеливой вежливостью. Он играл свою роль великолепно. В голосе его звучала прежняя неприязнь к Максу, подкрепленная гневом по поводу случившегося сегодня, плюс усталость, недоумение и ощутимая тревога из-за меня. – Я отвез ее домой перед ужином. А самому мне надо было еще раз уехать. – И с тех пор вы больше ее не видели? – Сколько можно?.. Простите, инспектор, я немного устал. Нет, с тех пор я ее не видел. – Вы дали нам отчет о ваших передвижениях после того, как вы отвезли мисс Уоринг. Далее, когда вы наконец спустились к яхте, то обнаружили, что эллинг по-прежнему заперт и, насколько вы могли судить, кругом никого нет? – Именно. – А вы не заметили ничего свидетельствующего о том, что кто-нибудь – мисс Уоринг или кто-то другой – побывал там и снова ушел? Мне показалось, что Годфри замялся, но это было практически незаметно. Должно быть, он находился в полной уверенности, что утопил меня, не оставив никаких следов. – Нет. – Вы слышали, что говорит эта девушка? – Миранда? – Голос Годфри был даже не презрительным, а лишь слегка пренебрежительным. Он как бы разом отмахнулся от подобного пустяка. – Да ничего она не говорит. Ей просто шлея под хвост попала из-за ее братца, вот она и готова выдумать что угодно, лишь бы доставить мне побольше неприятностей. Бог знает, где или почему мальчик набрался подобных бредней. В жизни не испытывал большего счастья, чем сегодня вечером, когда увидел его. Спиро произнес по-гречески одну короткую, зловеще прозвучавшую фразу, смысл которой был совершенно понятен и которая вызвала шокированный взгляд у его сестры. Но он решил прояснить все до конца. – Я плюю на него, – повторил он. И плюнул. – Спиро! – резко сказал Макс, а Годфри приподнял бровь и засмеялся: – Сатана, обличающий грех. Всегда крайне забавное зрелище, вы не находите? – Простите, – сказал Пападопулос. – Спиро, держи себя в руках, не то выйдешь отсюда. Вернемся к тому, на чем остановились, мистер Мэннинг. Вы должны извинить меня, я не очень хорошо владею английским. Я что-то не понял про Сатану и про хвост. Шлея под хвостом? – Он глянул на Макса, который заколебался, и Адони отрывисто бросил какую-то фразу по-гречески. – Ага, понятно. – Тучный инспектор снова опустился на стул. – Итак, вы говорили?.. – это уже к Годфри. |