Книга Время меча, страница 43 – Юрий Нестеренко

— Вы издеваетесь!

— Всего лишь показываю вам бесперспективность ситуации. У нас есть кой-какие деньги, которые мы получили от Ральда, но их не так много, и половина монет не имеет хождения в этих местах. Я предпочел бы оставить их в качестве аварийного запаса на будущее. И я что-то не думаю, что вы желаете наняться в батраки к богатому луситу. Значит, поправить свои материальные дела мы можем только мечом — либо вступив в очередную армию, но это опять отвлечет нас от целей нашего пути и подвергнет лишнему риску, либо просто взяв то, что не слишком хорошо лежит.

— В этом нет необходимости, — нехотя произнесла Элина. — У меня… имеются кое-какие сбережения помимо платы от Ральда.

— Ну что ж, — улыбнулся Эйрих, — раз вы открыли свои карты, то и я открою свои. У меня тоже кое-что припрятано. Не хотел тратиться в этих диких лесах, ну да ладно, будь по-вашему. Только будьте осторожней, когда станете расплачиваться, особенно золотом. В луситских селениях незнакомца не то что за золотые монеты — за пару хороших сапог прирезать могут.

Высказав эту сентенцию, он вытащил из куртки плоскую флягу, отвинтил крышку и, задержав дыхание, сделал несколько глотков, а потом закусил извлеченным из кармана куском хлеба.

— Костер костром, а вам погреться изнутри тоже не помешает, — сказал Эйрих, протягивая флягу Элине. Та подозрительно понюхала открытое горлышко и брезгливо поморщилась от резкого запаха:

— Это что, спирт?

— Он самый. Вам, конечно, надо разбавить. У вас есть вода?

— Есть, — фляжка висела у Элины на боку под курткой. — Но я не пью крепких напитков. Мой отец говорит, что ум и рука воина всегда должны оставаться трезвыми.

— Так я ж не предлагаю вам напиваться. Это чисто медицинская процедура. Если вы этого не сделаете, то заболеете после сегодняшнего купания, возись потом с вами…

— Я, кажется, не нанимала вас в няньки, — огрызнулась Элина.

— О, разумеется. Если вам хочется, чтобы я бросил вас больную в лесу, я могу это сделать. Только подумайте, что вы от этого выиграете?

— Я пока еще не больная, — пробормотала графиня, не обратив внимания, что он употребил женский род, и автоматически употребив его в свою очередь.

— Но предосторожность не помешает.

Элина сопротивлялась не из принципа, а из вполне практических соображений — она боялась опьянеть и все еще не до конца доверяла Эйриху. Тем паче что он предложил ей выпить сразу после того, как она упомянула о зашитом в куртке золоте. «Да ну, чушь, — сказала себе Элина. — Он уже десять раз мог причинить мне зло, если бы хотел. Пока же он наоборот вытаскивает меня из неприятностей… « Последняя мысль была обидной — героям не подобает решать свои проблемы с посторонней помощью, но — приходилось смотреть правде в глаза. Правда, и Эйрих был обязан Элине своевременно приведенной из Чекнева подмогой.

Графиня решительно достала свою флягу и в ее большую крышку, служившую ей походным стаканом — не могла же она, как Эйрих, пить из горла — налила поровну спирта и воды.

— Выдохните, а потом делайте резкий глоток. Не вздумайте задерживать во рту, — наставлял ее более опытный товарищ. — Потом заешьте и запейте водой, — он протянул ей оставшуюся половину куска хлеба — последний их провиант.

Элина предполагала, что пойло будет невкусным, но самые мрачные ее фантазии померкли перед кошмаром реальности. Ей показалось, что ей, словно казнимому фальшивомонетчику, в глотку залили расплавленный свинец. Сгибаясь в приступе кашля, с побагровевшим лицом, она еле сумела схватить вслепую свою — к счастью, свою — флягу, и, не заботясь уже, конечно, ни о каких приличиях и стаканчиках, сделать несколько жадных глотков из горла. Лишь после этого она смогла положить в обожженный рот кусок хлеба и вяло прожевать его.

— Демоны вселенной, — просипела она, вытирая градом льющиеся слезы,

— неужели есть на свете идиоты, которые пьют это не для медицинских целей?!

— Ничего, сейчас вы почувствуете себя комфортней, — ободрил ее Эйрих. И действительно, скоро она ощутила, что проглоченный ею огонь уже не жжет, а приятно согревает все тело. Одновременно все волнения этого дня отодвигались куда-то на задний план, а глаза сами собой слипались. Элина устроилась поудобней на подстилке из веток и провалилась в сон.

Когда она проснулась, было темно; лишь всполохи костра боролись с промозглым сумраком осенней ночи. Пахло жареным — в прямом смысле. Элина повернулась и увидела Эйриха, который поворачивал над огнем надетую на прутик ободранную тушку небольшого животного.

— Что у нас на ужин? — осведомилась графиня.

— Еж, — просто ответил Эйрих.

Элина скорчила брезгливую гримасу; есть сразу расхотелось.

— Меч — не лучшее средство для охоты в лесу, — продолжал ее спутник.

— Лук и стрелы подошли бы гораздо лучше. Я мог бы соорудить западню, но нужно время, чтобы в нее кто-нибудь попался, да и не в двух же шагах от костра ее делать, а далеко уйти я не мог, пока вы спали. Этому ежу просто не повезло — он пробегал неподалеку.

— Когда мы сможем поесть в следующий раз? — осведомилась Элина.

— Подробной карты я не видел, но, полагаю, через день-два мы доберемся до какой-нибудь деревни.

— Ну, это не так много. Знаете, я, пожалуй, откажусь от своей порции.

— Дело ваше, — пожал плечами Эйрих, — мне больше достанется. Вообще-то на востоке едят змей, ящериц, жаб и кузнечиков — и правильно делают.

Окончательно добив аппетит Элины этим сообщением, он приступил к трапезе. Ежиное мясо было довольно-таки вонючим, но его это не смущало.

— Теперь ваша очередь охранять мой сон, — изрек он, закончив.

— Разбудите, как рассветет.

Элина осталась наедине с ночным лесом. Было тихо; лишь потрескивал костер, да изредка всхрапывали во сне привязанные к дереву кони (а вот Эйрих спал совершенно беззвучно — можно было подумать, что он даже и не дышит). Потом где-то вдали заухал филин; Элина вздрогнула, хотя и поняла, что это всего лишь птица. Ей подумалось, что в те времена, когда так легко было разжечь огонь, на свет его из ночного леса могло выйти что-нибудь похуже заблудившихся путников или даже вражеских солдат. О, конечно, она и ее меч дали бы достойный отпор лесной нечисти, однако даже самому доблестному воину тяжело драться с противником, многократно превосходящим численно, не знающим усталости, не чувствующим боли и весьма трудно убиваемым. Правда, в те времена существовали и методы защиты помимо меча. Вокруг костра очертили бы магический круг, а в огонь были бы брошены специальные снадобья. Впрочем, в эпоху расцвета магических империй вообще не было места для героизма. Говорят, законы чародеев охраняли даже нечисть, не позволяя ей нападать на людей, но одновременно и оберегая от их справедливого гнева. Хотя… если нечисть людей не трогала, то почему гнев справедливый? Странно, что Элина раньше не задумывалась над этим вопросом. Героические легенды и баллады, на которых она воспитывалась, не углублялись в философию, а прославляли подвиги рыцарей, убивавших всех, непохожих на них самих (да и похожих, впрочем, тоже). Баллады эпохи, когда долго сдерживавшаяся агрессивность человечества наконец-то вырвалась на свободу…