Книга Лунные пряхи, страница 60 – Мэри Стюарт

Они что, на самом деле собирались меня убить?

— Иначе они никак не смогли бы чувствовать себя в безопасности, — откровенно признался Марк. — Они, видимо, уверились, что я умер и валяюсь где-нибудь. Если бы не Ламбис, так бы оно и было. Можете не сомневаться, они лишь ждали подтверждения этого. Даже если Софья и уговорила Стратоса оставить тебя в покое, все равно она, должно быть, знала, что не сможет оберегать тебя вечно — во всяком случае, от такого типа, каковым, очевидно, являлся Джозеф… вот она и решила отпустить тебя.

Колин заметно встревожился:

— А они ей ничего не сделают, когда обнаружат, что меня нет?

Марк посмотрел на меня. Я медленно проговорила:

— Я уверена, что Стратос не причинит ей вреда, даже если отважится. Я долго над этим раздумывала и решила, что тебе не стоит всерьез беспокоиться. Он может ударить ее в припадке ярости, но ни в коем случае не убьет. А она, бедняжка, привыкла к грубому обращению. Более того, тот факт, что она спасла тебя, вполне возможно, избавит ее от массы бед, если начнется полицейское расследование. — Я перевела взгляд на Ламбиса. — А ты… ты можешь быть совершенно уверен, что, овдовев, она станет жить куда лучше и счастливее, нежели когда-либо с тех пор, как вышла замуж за этого проклятого мерзавца.

— Приятно слышать, — только и произнес в ответ Ламбис, но мне показалось, что лицо его стало более спокойным, когда он вновь склонился над своей деревянной ящеркой.

— Это правда. Знаете, а ведь мне пора идти.

— Да, действительно, — согласился Марк. — Сестрица Анна, посмотрите, никто не идет?

Колин снова поднес бинокль к глазам:

— Ни хрена.

— Ничего? — вскинул глаза Ламбис, оторвавшись от хребта ящерки.

— Ни хрена, — повторил Колин. — Ты ведь знаешь, что…

— Я прекрасно знаю, что такое хрен, — перебил его Ламбис. — Но я не знал, что у вас есть идиома, в которой это растение гуляет по горам. Я люблю учиться.

— Во молодец! — с восхищением воскликнул Колин.

А я подумала, что проведи Ламбис месяц в компании братьев Лэнгли, и его знание еще более пикантных и малоупотребительных оборотов английского языка достигло бы поистине замечательных высот.

Марк уже поднимался на ноги. Я вдруг заметила, что он выглядит очень утомленным. От крыльев носа к уголкам рта пролегли глубокие складки, под глазами мешки. Он протянул руку, помогая мне встать.

— Жаль, что ты должна туда возвращаться.

— Откровенно говоря, — сказала я, — если бы не Франсис, я прямо сейчас спустилась бы с вами к яхте, наплевав на багаж, и на всех парусах помчалась бы в Афины! Но это лишь эмоции. Рассудок же подсказывает мне, что ни один из них даже не заподозрит, что мне что-либо известно!

— Это точно. — Однако во взгляде, который он на меня бросил, сквозило сомнение. — Только вот… не можем мы отплыть в Афины, пока не убедимся, что тебе и твоей кузине ничто не угрожает.

— А с чего ты решил, что это не так?

— Да ни с чего. Но у нас нет никакой возможности узнать, что тут происходило после того, как Колин сбежал, а я… в общем, не люблю я разом обрубать связь, не узнав, что мы оставляем позади себя. Вдруг случится так, что вы окажетесь совершенно изолированными от внешнего мира, а вы ведь живете прямо в логове Стратоса.

Теперь я поняла, почему он смотрел на меня с таким сомнением: он ждал, что я начну отстаивать свою независимость. Однако на сей раз я не имела ни малейшего желания это делать. Мысль о том, что придется оставить этих сильных и находчивых мужчин и в одиночку отправляться вниз, в гостиницу Стратоса, была столь же привлекательна, как предложение погулять нагишом под проливным дождем с градом.

— Когда ваши друзья за вами заедут? — спросил Марк.

— В понедельник.

Он снова заколебался.

— Извини, но, честно говоря… мне не улыбается ждать до понедельника.

— И мне тоже. Помимо всего прочего, мне определенно не хочется крутиться поблизости, когда здесь начнет рыскать полиция. Так что, пожалуй, мы найдем благовидный предлог и завтра же уедем. Чем скорее я увижу яркие огни Геракл иона, тем счастливее буду!

— Что ж, очень разумно. — Он заметно успокоился. — А вы сможете придумать подходящий предлог?

— Запросто. Не волнуйся, мы что-нибудь сплетем, чтоб твои пташки не встревожились. При создавшихся обстоятельствах они будут так рады от нас избавиться, что не станут задавать никаких вопросов.

— Тоже верно. Вы можете связаться с яхтой, которая должна была вас забрать?

— Нет, но сначала она зайдет в Гераклион за продуктами, а также чтобы дать возможность всей компании посетить Кноссос и Фестос. Мы с Франсис можем попросить прислать за нами завтра машину, отправимся в отель «Астир» и будем их ждать. — Я засмеялась. — И пусть кто-нибудь попробует нас там тронуть!

— Прекрасно, — сказал Марк. — «Астир», значит? Я буду знать, где ты находишься, и, как только смогу, свяжусь с тобой.

Разговаривая, мы начали медленно спускаться по склону к церкви.

— А вы что будете делать? — спросила я. — Отправитесь в Гераклион или прямиком в Афины?

— Я бы предпочел сразу в Афины, обратиться к представителям британских властей, привлечь лондонскую полицию… но не знаю. Ламбис, за сколько мы доберемся до Афин?

— При такой погоде — часов за двенадцать-пятнадцать.

— Неплохо. Так и сделаем. Посольство, наверное, организует шествие с флагами, когда там узнают, что их драгоценное чадо выступает свидетельницей по делу об убийстве.

— Скорее они придут в бешенство, — уныло заметила я.

— Итак, нам осталось договориться лишь об одном.

Мы подошли к церкви и остановились у входа.

— О чем?

— Я уже говорил, что не желаю покидать эти места, не убедившись, что с вами все в порядке.

— Знаю, но что тут поделаешь? Как только я отсюда уйду, тебе придется принять это на веру.

— Я не собираюсь принимать на веру ничего, что связано с твоей безопасностью.

Странно, но на сей раз его холодная решимость и желание принять ответственность на себя ничуть не возмутили меня. Я вдруг ощутила предательски разливающееся тепло где-то в области живота. Я провела рукой по настоящей дорической колонне, нащупала занозистые края дырки, оставленной пулей.

— Не вижу, что тут можно сделать.

— А я, кажется, придумал. Послушайте. Сейчас Ламбис спустится вместе с Николой и проводит ее до полей. Мы с Колином будем ждать тебя, Ламбис, здесь, в церкви. Я… я отдохну до твоего возвращения. Затем мы втроем спустимся к яхте и отчалим от берега. Скоро стемнеет, мы дождемся сумерек, а затем двинемся вдоль побережья, пока не окажемся западнее Агиос-Георгиос. После наступления темноты подплывем ближе и остановимся ненадолго на некотором расстоянии от берега. Море сейчас гладкое, словно зеркало, и, кажется, таковым и останется, благодарение небесам; Ламбис, тебе знакомо побережье к западу от Агиос-Георгиос?