Онлайн книга «Мадам, вы будете говорить?»
– Вас прошлого, – сказала я. – Вы в самом деле перепугали меня, потому что я думала… – Что вы думали? – Ничего. – Нет уж, продолжайте. Вы обещали рассказать все. – Я думала, что вы сумасшедший, – сказала я, не глядя на него. Он молчал, но рука его застыла на середине стола. – Я знала только то, что мне рассказала миссис Палмер, – добавила я быстро. – И вы… вы вели себя так неистово, а Дэвид был так напуган, поэтому я решила, что вы могли сойти с ума. Я думала, надо быть безумцем, чтобы ударить мальчика той ночью… После встречи с вами в Ниме, – закончила я жалко, – я поверила, что вы сделали это. Последовала короткая пауза. – Чарити! – Да? – Чарити, скажите мне кое-что. – Что? – спросила я. «Вот оно, – подумала я, – вот оно». – Говорил ли Дэвид что-нибудь, наталкивающее на мысль о моем сумасшествии? – Я… я не знаю, – забарахталась я. – Вы лжете, Чарити. Вам следовало бы знать к этому времени, что вы не можете лгать мне. Говорил ли Дэвид, что я сумасшедший? – Да, – ответила я. Когда я снова взглянула на него, он улыбался. – Глупая маленькая совушка, – сказал он. – Не волнуйтесь так. Это все упрощает. – Упрощает, – повторила я глупо. – Но я думала, вы… – Я имею в виду, это нечто определенное, – сказал он. – Что-то, с чем можно бороться. Он сказал это сам? – Да. – Именно такими словами? – Да. – Понятно. Что ж, это означает следующее: они убедили его, что я пытался совершить самоубийство на автомобиле. Это может быть истолковано как помешательство после якобы совершенного мною убийства. Но я глубоко убежден, что им не удалось заставить его поверить ни в то, что я убил Тони, ни в то, что напал на него самого. – Итак? – С моей точки зрения, позиция у нас сильная для борьбы с этим заблуждением. Он доверяет вам, не так ли? – Думаю, да. Я уверена, что доверяет, после того как я помогла ему в Ниме… сбежать от вас. – Не смотрите с таким раскаянием. Вам надо вернуться и поговорить с ним, убедить его, что я такой же нормальный человек, как вы, и привезти его куда-нибудь на встречу со мной, поговорить. Тогда мы все выясним и покончим с недоразумением раз и навсегда. – Вы хотите сказать, просто увезти его? – Конечно. Уж не думаете ли вы, что я позволю ему вернуться к Лоран? Она со своим любовником – мужем, если хотите, – может отправляться своим путем, а мы с Дэвидом пойдем нашим…– он взглянул на меня. – И вашим. – Легко сказать, – заметила я. – Но если они твердо решили убить вас, будет ли Дипинг более безопасным местом теперь, чем он был раньше? Он приложил руку к голове жестом одновременно и невероятно усталым, и очень молодым. – Все тот же старый ответ, Чарити, – сказал он. – Я не знаю. Мой собственный дом по какой-то неизвестной причине больше не безопасен для меня и моего сына… По какой-то неизвестной причине: вот суть дела. Вся эта сумасшедшая история – как сказка, рассказанная идиотом и выстроенная по логике лунатика. Мы не можем ей следовать, пока не раскопаем его безумное прошлое и не найдем… – Фрейд в дровяном сарае? Он усмехнулся на мое замечание и одним глотком прикончил свой коктейль. – Если хотите, да. К этому времени кафе почти опустело, и ровный поток людей на широком тротуаре заметно поредел. Несколько моряков-негров прошли мимо под руку с ярко одетыми девушками. Арабский мальчик, стройный и золотисто-коричневый, достойный позировать Поликлету [23] для статуи Хиласа [24] , скользнул между столиками, прося милостыню. Люди бросали ему кусочки сахара, он ловил их изящными пальцами, пока его монотонный униженный голос бормотал, прося еще. – В последнее время я иногда думал, что в самом деле сойду с ума, – сказал вдруг Ричард. – Убийство и суд, затем автомобильная катастрофа, недели в больнице и ужасные головные боли, все еще мучающие меня. И Дэвид. Внезапное, совершенно неожиданное и полное крушение всей моей жизни, и жизни Дэвида. И этот изначальный абсурд, выбивающий меня из колеи. Произошли определенные события, но они не вписываются ни в какую разумную картину. Вот что я имел в виду, Чарити, вот что заставило меня так дьявольски себя вести; я вижу, как смысл происходящего ускользает, и мой ум начинает бунтовать. Ни в чем нет смысла, все перевернулось с ног на голову. – «И ничего не существует», – процитировала я, – «кроме того, чего нет». Он нетерпеливо сказал: – Да, это так. Именно об этом «Макбет», не правда ли? Ничто больше не следует законам. Я заметила: – Но вы забыли, что Макбет первый отбросил законы и нарушил баланс. В этом была логика, в конце концов. Должно быть объяснение, причина и вашей идиотской сказки, просто мы еще не докопались до нее. Он ничего не ответил, но взглянул на меня, и что-то в его глазах заставило меня поспешно заговорить: – Ричард, я знаю, что права. Разве вы не помните, только час назад, на пирсе, вы говорили то же самое обо мне. И вы сказали, что законы держатся крепко, хотя доказательства, казалось, свидетельствуют об обратном. Это правда, дорогой. Вы найдете рисунок, соответствующий фактам. Он всегда есть. – Но если это сказка идиота – если мы имеем дело с пограничной областью нормальной психики… – Нет, это не так, – сказала я решительно. – А если и так, что ж, даже в Зазеркалье придерживались шахматных правил. Правила не ломаются сами, Ричард. – Между прочим… – Между прочим, – повторила я, – нет такого явления, как «изначальный абсурд». Его глаза встретились с моими и вдруг прояснились: – «Милосердие никогда не изменяет». Да, вы правы. Вы правы. Как вы правы…– Он рассмеялся и выпрямился на стуле. – Простите меня, дорогая. Я так долго жил на грани нереальности, что это притупило мой ум. Давайте выпьем еще кофе. Что вы хотите к нему на этот раз? – То же самое, пожалуйста. – Garcon, deux cafes-cassis! [25] Нет, – решительность снова зазвучала в его голосе, – ничто не имеет значения, кроме Дэвида, и эта часть дела скоро уладится. Как только я увижу его… Вы устали, Чарити? Неожиданный вопрос заставил меня вздрогнуть. |