Книга Ради милости короля, страница 9 – Элизабет Чедвик

Девушка увидела в глазах короля веселые искорки и опустила голову. Теперь он высмеет ее! Он так и поступил, но с доброй ноткой, от которой она задрожала.

– Ах, – произнес он, – если бы все мои знакомые женщины побольше думали о шитье, моя жизнь была бы намного спокойнее.

– Сир?

– Не важно, – покачал головой король. – Ида, вы напомнили мне, что в мире еще существует невинность, а в жизни – мгновения безмятежности… и это редкий и драгоценный дар.

Ида увидела в его взоре печаль, и, несмотря на беспокойство и тревогу, в ней пробудилось сострадание. При мысли, что она сумела дать королю нечто редкое, в ее груди затеплился огонек.

Кто-то из придворных сказал, что до него дошли слухи, будто Гуго, граф Норфолк, стал крестоносцем и отправился в Святую землю с графом Фландрии.

У Генриха от удивления отвисла челюсть, затем он резко хохотнул и хлопнул по подлокотникам кресла:

– Гуго Биго – крестоносец? Хотел бы я это видеть!

– Так мне сказали, сир.

– Кровь Господня, да старому мерзавцу уже, должно быть, лет восемьдесят! – Генрих энергично покачал головой. – Весьма замысловатый способ избежать возвращения в Англию, чтобы не видеть меня и развалин своего замка! – С этими словами он улыбнулся Иде и погладил ее по юбке.

Она не знала, чего от нее ждут – одобрительного кивка или остроумного замечания, и неуверенно произнесла:

– Сир, возможно, он отправился в Крестовый поход ради спасения своей души.

– У Гуго Биго нет души, – фыркнул Генрих. – Он давным-давно продал ее по сходной цене. – Король небрежно отмахнулся. – Если слухи верны, надеюсь, сарацины его прикончат. Но, судя по состоянию здоровья графа в Сайлхеме, он не доставит им такого удовольствия.

Дворецкий склонился перед королем и сообщил, что все готовы и ожидают, когда его величеству будет угодно отужинать. Генрих кивнул и приказал Иде поднять его ногу со скамеечки и помочь ему встать. Король навалился на нее, и на мгновение его рука задержалась на ее талии, а взгляд хищно окинул грудь.

– Мы еще побеседуем, – пообещал он. – Мне понравилось ваше общество, и я не позволю вам цвести вдали от моих глаз.

Он направился к столу на возвышении. Ида присела в реверансе, спрятав руки под плащом, чтобы никто не заметил, как они дрожат.

* * *

Тем же вечером, когда Ида готовилась ко сну, Джон Фицджон, королевский маршал, явился к двери женской спальни с известием, что король желает поговорить с Идой о ее опеке и замужестве.

Служанки Иды поспешно принялись снова одевать ее, поскольку королевскими приказами не пренебрегают, особенно если их сообщают вельможи в чине маршала – пусть даже на пороге ночи, когда большинство придворных спят.

– Что ж, – запыхавшись, вымолвила Бертрис, проворно шнуруя платье Иды, – похоже, вы поймали в свои силки короля.

Ида содрогнулась. Ей казалось, что это ее поймали в силки.

– Что мне делать?

– Не упускайте удачу. – Бертрис застегнула концы шнуровки. – У него не было любовницы с весны, когда скончалась Розамунда де Клиффорд.

– По-вашему, я должна уступить? – в ужасе уставилась на женщину Ида.

Глаза Бертрис стали хитрыми.

– Милая моя, если король будет недоволен вашим отказом, остаток дней вы проведете замужем за каким-нибудь болваном. Покоритесь его желаниям, и мир ляжет к вашим ногам. Королевская милость наделит вас силой, с которой придется считаться.

Иду затошнило.

– Если бы я знала, то надела бы свое самое унылое платье и не мылась бы неделю. – Она укоризненно взглянула на циничных служанок. – Тогда бы он меня не заметил.

– Уверена, что заметил бы, солнышко. Золото и в грязи блестит. – Бертрис принесла гребень и проворно собрала каштановые волосы Иды в гладкий узел, прежде чем заново переплести их шелковыми лентами.

– Если король приказывает, надо повиноваться, – сказала Года. – Бертрис права. Подчинитесь ему – и обретете власть.

Мужчина за дверью нетерпеливо прокашлялся.

– Я жду, миледи, – произнес маршал.

Ида вообразила, как прячется под кроватью или сбегает через окно, но в реальном мире спасения не было. Возможно, он просто хочет поговорить об опеке, подумала девушка, цепляясь за соломинку. Глубоко вздохнув и подняв голову она направилась к двери. Маршал поклонился ей с нарочито бесстрастным лицом, держа золотой жезл так же, как в начале вечера.

– Могу я взять с собой служанку? – робко поинтересовалась Ида.

– Нет, демуазель, это ни к чему.

С ним был юноша, который освещал фонарем дорогу по коридорам и лестницам к королевским апартаментам. Маршал был высоким и шагал по-солдатски широко, так что Ида почти бежала, чтобы поспевать за ним.

– Уже очень поздно, – заметила она, но не получила ответа.

Ида оглянулась, но за тусклым пятном фонарного света лежала чернильная тьма. Бежать было некуда.

– Прошу вас… – Она схватила его за рукав.

Маршал замедлил шаг и остановился, но не из-за нее.

Они подошли к дверям, у которых стояла стража.

– Демуазель… – Он аккуратно отцепил ее руку. – Король оказал вам великую честь. С вами не случится ничего плохого.

Сколько раз он уже проделывал это? Ида была невинной, но не совсем невежественной. Церемониймейстеры и маршалы отвечали за королевских любовниц. Их долгом было заведовать потаенной стороной придворной жизни. Но она не любовница; она королевская подопечная… и наследница. Сколько других наследниц и подопечных ступали этой тропой вместе с маршалом глухой ночью? Маршал сказал, что она должна гордиться оказанной честью, но это не похоже на честь. Это похоже на нечто грязное, тайное и пугающее.

Маршал постучал жезлом в дверь, отворил ее и предложил Иде войти первой. Он настойчиво, но ласково подталкивал ее в спину.

– Сир, леди Ида де Тосни.

Генрих, сидевший у очага на скамье с высокой спинкой, оторвал глаза от стопки пергаментов, небрежно скрепленных сверху.

– А! – Он поманил Иду свободной рукой. – Подойдите, госпожа, и посидите со мной.

Кивка и взгляда хватило, чтобы маршал молча поклонился и вышел. Ида поспешно обвела комнату взглядом, но ни слуг, ни других гостей не обнаружила. Она осталась наедине с королем. С большой неохотой подошла и присела на край скамьи, сложив руки на коленях. Любопытно, документы, которые он изучает, имеют отношение к опекунству? Возможно, король решил проверить, что входит в ее приданое.

Генрих бросил на Иду долгий взгляд, от которого у нее свело живот. Отложив документы, он опустил руку на спинку скамьи и вытянул ноги. Ида заметила, что носки его сапог потертые.

– Не бойтесь, – произнес он. – Я вас не обижу.