Книга Влюбленный призрак, страница 14 – Марина Ефимова

У меня похолодело внутри.

– Чем могу помочь?

Во рту пересохло. Не заботясь о том, услышит ли собеседник, я громко отхлебнула остывший кофе.

– Я хотел бы пригласить вас на беседу…

Питье попало не в то горло, и я разразилась надрывным кашлем. Кое-что после нашей последней встречи с Марком изменилось: его брата снова пытались найти. Однако внутреннее чутье подсказывало, что в отношении меня новость являлась скорее плохой, нежели хорошей.

– Понимаете, я надеялся, что пока мы обойдемся без официальных повесток. – Следователь умело выдержал драматическую паузу. – Но…

– Диктуйте адрес! – сдерживая кашель, перебила я. – Постараюсь приехать после обеда.

– К девяти, – с дружественной интонацией поправил собеседник. – Буду ждать вас к девяти.

Самым ярким мазком на невыразительной внешности Рыжова Вениамина Кондратьевича, на вид законченного ипохондрика с бесцветными глазами и дурно подстриженными волосами, являлись три кошачьих царапины поперек впалой обветренной щеки.

В кабинете, который он делил с другими коллегами, к счастью отсутствующими в ранний час, пахло табачным перегаром. Столы жались по углам, на стене висела огромная карта города и области. За спиной следователя высился сейф, а окно выходило на внутренний двор с кирпичной стеной, увенчанной кольцами колючей проволоки.

– Отличная погодка, – он растянул губы в крокодильей улыбке и облокотился на крышку стола.

Еще стоя на пороге, я заметила, что под газетой «Культура», несколько диссонирующей с обстановкой, Рыжов прятал полную пепельницу окурков. Полагаю, закурить хотелось нам обоим. Вениамин Кондратьевич сломался первым: отодвинул газетку и похлопал себя по карманам в поисках сигарет.

– Будете?

– Не курю, – соврала я и сняла с рукава пальто невидимую пылинку. В животе у меня туго свернулась стальная пружина.

– Может, водички? – следователь указал на прозрачный графин с водой, трогательно прикрытый сверху тонкой бумажкой вместо крышки. В солнечном свете, проникающем в кабинет через решетки, на стеклянных стенках ярко выделялись следы жирных пальцев.

Я перевела взгляд с графина на блеклое лицо Рыжова.

– У меня мало времени. Я не предупредила на работе, что задержусь.

– Любите прыгать с места в карьер? – усмехнулся тот.

– Не люблю опаздывать на работу. О чем вы хотели поговорить?

– Как давно вы видели Алексея Протаева? – следователь закурил, и нас окутало облако удушающего дыма. От запаха ядреных сигарет меня затошнило.

– Я его вообще никогда не видела. Мы не были знакомы, даже через соцсети.

Маленькая ложь во спасение. Вряд ли полиция смогла бы узнать, что до исчезновения я однажды встречалась с Алексеем. Дорожное столкновение скорее вызвало бы десятки вопросов, чем дало бы какие-либо объяснения…

– Однако его брату вы заявили, что якобы видели замороженное тело пропавшего. Так?

– Бред! – огрызнулась я, но заметив, каким предвкушением вспыхнули глаза следователя, поумерила пыл: – Ничего подобного я не говорила!

– Но вы видели тело? – следователь самым бессовестным образом давил на меня.

– Нет.

– Тогда откуда вы знаете подробности?

– Соврала, – нахально объяснила я. Лучше быть обвиненной в мошенничестве, чем в убийстве!

И тут же почувствовала, как кольцо на пальце принялось нагреваться, постепенно превращаясь в раскаленный ободок. Когда жжение стало невыносимым, на столе мелко затрясся и зазвенел графин. Вода внутри сосуда забурлила, словно ее подогревали невидимой горелкой, брызнула в разные стороны, залила документы и оставила след на пыльном мониторе компьютера. Следователь беззвучно открывал рот, не произнося ни звука. В тишине угрожающий звон дрожащего графина был еще страшнее.

Вдруг он сорвался с места и ударился об стену! В разные стороны прыснуло стеклянное крошево. Я даже не успела прикрыться руками, спасая лицо от острых, исчезающих в воздухе осколков.

Карта пригорода потемнела. Секундой позже кляксы ожили, заплясали по топографическому изображению местности, и вот уже крупное водохранилище за городом было наполнено водой. По луже, притянутой к бумаге потусторонней силой, даже бежала рябь, как по реальной водной глади.

– Так что скажете, Зоя Валерьевна? – вкрадчивый грассирующий голос Вениамина вывел меня из забытья.

Графин, прикрытый желтым бумажным квадратиком, красовался на столе, целый и невредимый. Как всегда, я являлась единственным зрителем потустороннего представления и снова не сумела догадаться, что именно пытался сказать мне погибший художник.

Следователь изогнул брови и, рассыпая окурки, придавил сигарету в тарелочке.

– Скажу? – Я прочистила горло. – Можно мне водички?

На лице Вениамина Кондратьевича появилось пресное выражение. Он плеснул воды в не слишком чистый стакан и поставил его передо мной. К угощению я не притронулась, а полюбопытствовала:

– Для чего вы меня пригласили на беседу? Вы же не пытаетесь навязать мне похищение господина Протаева?

Он промолчал.

– Потому что во время исчезновения Алексея я находилась в загородном пансионате, – продолжила я.

– Кто это может подтвердить?

– Триста человек, которые слушали мое занятие. Это был трехдневный семинар по организации детских праздников.

– Но потом… – начал было следователь.

– Не возвращаясь в город, я сразу же улетела в Турцию на две недели. Если у вас больше нет ко мне вопросов, я могу идти?

– Так почему вы сказали семье Алексея, что он убит?

– Если я признаюсь, что являюсь экстрасенсом, вы меня попытаетесь обвинить в мошенничестве?

Вид Вениамин Кондратьевич приобрел подозрительный. Я никак не могла отделаться от мысли, что он не просто попытался запугать меня, а собирался превратить в главную фигурантку зависшего дела.

– Вы можете идти, – задумчиво произнес он. – Думаю, мы свяжемся с вами в ближайшее время.

Ответить на его улыбочку я не пожелала.

В коридоре с десятком закрытых дверей и неприятно подмигивающей лампой меня покинули и бравада, и нахальство.

* * *

Успокоительные лекарства с каждым днем помогали все меньше. Он давно перестал считать, сколько пилюль проглатывал за день. Доктор разрешил не более трех. Однако сейчас он засунул под язык сразу четыре таблетки.

– Ты ешь успокоительные как конфеты, – пробурчала старшая сестра и с раздражением в очередной раз нажала на клаксон. Вероятно, бездарная водительница полагала, что безудержное гудение машины, стоявшей почти в центре глухой пробки, поможет первым рядам поскорее разъехаться.