Онлайн книга «Черный Янгар»
|
Кейсо? – Он велел передать, что… – Раб облизнул губы и съежился. – Что вам надо уйти. Сейчас. – Зачем? Янгар встал. То, что происходило сейчас, не укладывалось в обычаи. – Он велел передать, что у вас больше нет дома. И ваши гости… не гости вовсе. – С каждым словом раб отступал в темноту. – И что утром у ворот храма вы встретите смерть. – Стой! Раб остановился, прижимаясь к стене. – Господин. Пожалуйста. Если меня здесь увидят… Сколько Кейсо заплатил этому человеку, чтобы он, отданный под крыло храма, нарушил его законы? Гости, значит… Дома нет, и утром за воротами… А жрецы? Что жрецы? Они не отвечают за происходящее вне стен храма. Знали? Возможно. Вмешиваться не будут. – Поспешите, – прошептал раб. Янгар погасил алое пламя бешенства, которое рванулось, желая смерти, не важно – рабу или же предателю Ерхо Ину. Сначала одному. Затем – другому. Или другой, которая спала, утонув в меховых покрывалах. Один взгляд на нее, и ярость отступила. Быть может, раб солгал или перепутал? Не способен же Ерхо Ину желать зла собственной дочери. Не рискнет разломить ее судьбу пополам. – Идемте, господин. Спешить надо. Раб прислушался к темноте. Уходить? Пожалуй, вот только Янгар должен забрать кое-что свое. Он подхватил Налле на руки и, когда она вздрогнула, сказал шепотом: – Это я. – Уже пора? – Сонная, она была мягка и беззащитна. – Пора. – Янгар коснулся лба губами. – Обними меня. Обняла. И ничего не спросила, когда Янгар понес ее не к отделанным медными пластинами вратам, которые должны были открыться незадолго до рассвета, но в боковой неприметный проход. Только прижалась сильнее. И сердечко стучит-стучит… Темно. Янгар хотел взять факел, но раб замахал руками и вытащил из-под полы свечной огрызок, оплавленный, грязный. И огонек, рожденный им, был слаб. Но хватило света, сказалась Хазматова выучка. Раб шел быстро, ступая беззвучно – настоящая храмовая крыса, из тех, о существовании которых не задумываешься, пока однажды не переступаешь границу крысиного мира. И вдруг кольнул страх: а если не Кейсо отправил посланника? Если как раз-то Ерхо Ину, тесть дорогой? Или кто-то из гостей, благо найдутся желающие оставить Черного Янгара в подземельях. И не извне удара ждать следует, но со спины? Слух обострился. И обнаженная кожа ловила малейшие токи воздуха. Ничего. Никого. Только раб и свеча в его руке. Только дрожащая девочка, которая вцепилась в Янгара. Ей куда страшнее, и ему хочется успокоить, сказать, что все обойдется. Но слова разрушат тишину. Вот раб остановился перед дверью, обыкновенной, дубовой, на тяжелых петлях. Он скользнул в нишу, выдолбленную в стене, и сжался в комок. Привратник? И старый, если позволено без цепи гулять, или опытный, научившийся избавляться от цепей так, чтобы этого не заметили. Сколько обещал ему Кейсо за помощь? Много. Столько, чтобы хватило рабу на новую жизнь. И ведь Кейсо не сегодня его нашел, но много раньше, спеша упредить несуществующую опасность. Дверь отворилась беззвучно. Снаружи было темно. До рассвета осталось всего ничего, и скоро темнота поблекнет, соткутся в ней сизые нити рассвета. Кейсо с лошадьми ждал на поляне. Вот только не было ни черного жеребца, ни серебряной кобылицы. Переминался с ноги на ногу тяжелый битюг Кейсо, встряхивал головой, позвякивая сбруей. Рядом с ним виднелся бессараб чалой масти, купленный Янгаром за исключительную выносливость. Сам Кейсо сидел на пеньке, расставив колени, и начищал любимый палаш полой халата. – Держи, ж-жених! – Кейсо кинул тюк с одеждой. – И поторопись. Сам он был в парчовом желтом халате, местами продранном. И по золотым гиацинтам расплывались алые пятна крови. Из широких рукавов, разрезанных едва не до локтя, выглядывали пустые ножны метательных ножей. И значит, правда… нет больше у Янгара дома. – Рассказывай, – велел он и, вспомнив вдруг о том, кого держит в руках, едва не отшвырнул женщину, из-за которой… Пиркко сама выскользнула из рук, отступила, не спуская с Янгара настороженного взгляда. – А что рассказывать. Свадьба была. – Кейсо спокойно водил тканью по клинку. – Гости пили. Гости ели. Гуляли. Хорошо так гуляли, до хмелю… особенно наши. За тебя-то здравицы провозглашались. Мой голос – не твой, чтобы слушали беспрекословно. И люди, верные надежные люди, пили, не рискуя оскорбить богов отказом. Свадьба ведь. Не кто-нибудь женится – Янгхаар Каапо. – Ты мне оставил две сотни, – сказал Кейсо, переворачивая палаш на другую сторону, и хоть сталь была чиста, но он все же провел по ней атласной тряпкой. – Тридуба привел вдвое больше. Наемники. Волчье племя, беззаконное. – С табунами пришли… подарком жениху. – Остальные? – Не стали вмешиваться. Отступили. – Дальше, – приказал Янгар. – Ворота открыли. Наши или кто из гостей? – Кейсо глянул снизу вверх, с упреком. – Кто ж разберет? Свадьба, шумно… И за шумом шума не услыхать. Свадьба гуляет. Веселится. Вот только веселье это на крови замешено. Кейсо все же поднял голову, и взгляд его был страшен. – Поздно спохватились. Я приказал уводить людей. А в усадьбе, помимо воинов, и слуги, и рабы, и старые, и молодые, женщины, мужчины… Выведут. Тайный ход, которым выбрался Кейсо, к самой реке спускается. Но и Ерхо Ину, коль задумал подобное злодеяние, позаботился о том, чтобы не осталось свидетелей. Всех вырежет. Сволочь. – А дом грабить не стали, сразу подожгли. – Кейсо улыбнулся безумной кривоватой улыбкой. – Ярко так горел, видать, не обошлось без земляного масла. Оно орехами пахнет. Ночь. И всадники во дворе. Подводы, на которые грузят сундуки, бочки, тюки с тряпьем. Люди суетятся. И не люди даже – муравьи, что проложили дорогу к дому, тащат, волокут добро. Громко лопаются кувшины, и такая знакомая вонь расползается по двору. Факел в руке чужака. И пламя взмывает высоко, выше разваленного тына, выше деревьев, выше самого неба. Кто-то кричит, и острый локоть придавливает Янгара к седлу, не позволяя вывернуться. Пепел просеют, так будет проще найти… |