Онлайн книга «Черный Янгар»
|
Так начал бы кирху, сев на босые пятки. И положил бы на колени доску с тремя струнами, которые тревожил бы, нехитрой мелодией увязывая слова. А Янгар не умеет красиво. И доски у него нет. Но знает он, что от сотворения мира водят ашшары караваны. И не найдется глупца, который посмеет обмануть или обидеть караванщика: Великая пустыня отомстит за детей своих. Гордецов же или самонадеянных глупцов, решивших обойтись без проводника, выпьет, высушит и похоронит в шелестящем золоте песков. Только к Янгару она вдруг проявила милосердие. Провела по краю. Опалила шкуру, но живым выпустила. Это ли не чудо? – А по ту сторону пустыни, за высокими горами, скрыта страна, которую жители называют Кхемет. Это значит – «Черная». Кормит ее Великая река, которая спускается с гор. Каждый год по весне разливается она широко, выносит на поля тяжелый ил, кормит им землю. И нет плодородней полей, чем те, что лежат вдоль берегов реки. На них от рассвета до заката трудятся рабы. Но разве сказка об этом? – Устал, малыш? – спрашивают Янгара. Устал. Там, на берегах Великой реки, когда, пытаясь сбежать, пробирался по руслам каналов. И прятался от темно-зеленых ящеров, что пробирались на поля в поисках добычи. Устал, когда поймали. Пороли. Учили. Передавали из рук в руки, всякий раз сбавляя цену. И, отчаявшись продать, отдали в казармы, где распорядитель, пощупав руки, сказал: – Слишком тощий, долго не протянет. Но все же взялся показать, как копье держат: и такие никчемные рабы, как Янгу, должны умирать красиво… – Забудь. – Теплые ладони сжимают виски. – Забудь, малыш. Этого больше нет. Ты вернулся домой. Почти уже вернулся. Кровь зовет, надо просто услышать ее голос. И Янгар закрывает глаза, позволяя лету и соколиной тени убаюкать себя, но снова проваливается в реальность. – Вот так, мальчик, пей. – Кейсо заставляет глотать уже не воду – пресный бульон, в который он, по обыкновению, добавил дюжину трав. Бульон от этого стал кислым, несъедобным почти. – Ты… – Я, малыш, я. – Влажные ладони гладят щеки. – А ты везучий… везучий, как никто. – Кейсо… – Лежи. Пей, тебе силы нужны будут. Нужны. Янгар должен дойти до Соколиного кряжа, где стоят верные ему сотни. А затем вернуться, чтобы отомстить. За дом. За людей. За свадьбу. И за девочку, которой больше не было. От этой мысли становилось горько. И Янгар не умел справиться с этой горечью. Ему хотелось убивать. Или снова вернуться в тот сон, где лето. Там, чудилось Янгару, он забыл что-то очень и очень важное. Пройдет еще три дня, и Янгхаар Каапо, исхудавший, истерзанный болезнью, встанет на ноги. А спустя сутки, не слушая возражений Кейсо, оседлает коня. И ветром полетит, нахлестывая гладкие бока жеребца, спеша унять местью непонятную, непроходящую горечь. Он доберется до Соколиного кряжа, чтобы узнать, что умер. И рассмеется. Черный Янгар бессмертен! Разве не знает Ерхо Ину, что не так-то просто убить того, в ком течет кровь бога? Страшен будет его смех. А над крепостью, врезанной в скалы, вновь поднимутся черные стяги с белой волчьей головой. Берегись, Ерхо Ину! Жив Янгар. На следующий же день раскроются ворота, и рухнет мост, соединив два берега великой пропасти. Загрохочут копыта гонцов. Дюжину дюжин разошлет Янгар. И каждому даст алый плащ, алую плеть и алую же стрелу. И каждому вручит свиток. Всю ночь скрипели перья. Выводили писцы букву за буквой, переписывали историю страшного предательства, совершенного Ерхо Ину. О том, как гостем вошел он в дом Янгара. О том, как дал в жены собственную дочь. И о том, что, богов не побоявшись, ударил в спину, сжег дом Янгара и убил его людей. А значит, быть войне. Огнем и сталью пройдет Янгхаар Каапо по землям Тридуба. Убьет его сыновей, а дочь, которая могла бы стать хозяйкой в сожженном доме, наложницей сделает, рабыней. И быть по сему. А если не исполнится слово, то пусть покарают Янгара боги. Так говорил Янгар. И драгоценный пергамент сохранил его слова, чтобы стали они известны по всему Северу. – Опять спешишь, мальчик. – Кейсо деревянной лопаточкой наносил мазь на рубцы, чтобы они не стали жесткими. По мнению Янгара, те вовсе не нуждались в такой заботе, но с Кейсо он не спорил. Охота ему с царапинами возиться – пускай. – Думаешь, простить надо было? – Нет. Правильно. Такое не прощается. – Ты всем объявил о войне. И о том, что жив… – Отложив лопатку, Кейсо вытер пальцы. – Стой, пусть впитается. Тебе следовало бы собрать войско и двинуться на Лисий лог. Ударить, пока Ину не опомнились. А теперь Тридуба успеет подготовиться. – Я думал об этом. Кейсо прав. Искушение было велико. Взять пару сотен людей из тех, что надежны, и наведаться в Лисий лог. Да только… – Предатели и рабы нападают исподтишка. – Янгар опустил рубаху, так и не дождавшись, когда мазь впитается. И полотно прилипло к раненому боку. – А я – ни тот ни другой. Кейсо ничего не ответил, лишь головой покачал укоризненно: мол, глупости ты говоришь, мальчик. – Я не буду таким, как он. – Янгар налил себе вина. Кубок был золотым, тяжелым, а вино – самым дорогим, которое только можно купить за деньги, и сладким до того, что зубы сводило. Атласные туфли на сафьяновой подошве слетали с ног. Золотые же цепи оказались тяжелы и все равно напоминали о той, другой цепи. – Янгу, – только Кейсо было дозволено называть его этим именем. – Порой ты… слишком стараешься стать другим. Он и прежде говорил это, но объяснить, что имеет в виду, отказывался. Да и сейчас Кейсо отвел взгляд, будто чувствовал себя виноватым. В чем? Он ведь пытался предупредить Янгара. И вновь спас, тем самым увеличивая долг, который и без того был огромен. Пожалуй, лишь себе Янгар мог признаться, что рад существованию этого долга. Ведь пока он не будет выплачен, Кейсо не уйдет. И сейчас каам, омыв руки в розовой воде, вернул себе прежнее ленивое обличье. Его больше не интересовали дела Янгара, но лишь мягкая постель, одежда, хорошая еда и, конечно, женщины. При мысли о женщинах под сердцем кольнуло. Надо забыть. Вычеркнуть. Умерла? Многие, с кем судьба сплетала путь Янгара, умирали. Были среди них враги, были и те, кто спешил назвать себя другом, но разве Янгар горевал хоть о ком-то? Он умел забывать. |