Книга Покинуть Париж и уцелеть, страница 12 – Алена Белозерская

– У нас еще будет время поговорить о твоих тайнах, дорогой мой, – пообещала вслух Полина и направилась в спальню.

На то, чтобы накрасить лицо и одеться, ушло мало времени. Она только слегка припудрила щеки и подкрасила ресницы, надела простое темно-синее короткое платье и набросила на плечи любимый шарф, кстати, подаренный Люком. Уже через пятнадцать минут она спустилась вниз и, ожидая такси, позвонила в парижский офис.

– Контролируешь? – рассмеялся Мануэль, нынешний глава филиала.

– Хотела уточнить, как продвигается заказ мсье Гуэна.

– Старик доволен, – отчитался Мануэль тоном, будто Полина все еще была его боссом. – Итальянцы обещали, что успеют к указанному сроку.

– Молодцы, – коротко похвалила Полина и закончила разговор, так как во двор въехало такси.

В кафе, заметив Марину, она радостно улыбнулась, но увидев рядом с подругой барышню, причем не самую приятную, расстроилась, так как рассчитывала на завтрак без свидетелей, в присутствии которых невозможно пооткровенничать и искренне повеселиться. Нонна Шваб, журналист крупного московского издательства, давняя приятельница Марины, не пользовалась почетом в глазах Полины из-за своего дерзкого и непримиримого характера. Озлобленная на мир грубиянка, Нонка смотрела на окружающих так, словно те были ее должниками. К тому же она гнусаво-самодовольно гоняла буквы по рту, чем неимоверно раздражала Полину, вынужденную прислушиваться к ее словам, изо всех сил напрягая слух и воображение. В общем, этот бесполый гуманоид, так Полина называла Нонну из-за ее безразличия не только к противоположному полу, но и ко всем жизненным формам на планете Земля, провоцировал икоту всякий раз, когда оказывался рядом. Полина терпеть не могла кучерявую вату вместо волос у Нонки на голове, брови, одна выше другой, мясистый нос, фигуру-пончик и презрительно-недовольное выражение лица. При этом всегда удивлялась, как Марина, избирательный и осторожный в общении человек, может иметь дела с подобным «недоразумением».

– Привет, девчонки, – поздоровалась Полина, подойдя к столику.

– Как себя чувствуешь, алкоголик? – усмехнулась Марина, поднялась и подставила щеку для поцелуя. – Андрей, например, устроил себе выходной, потому что не в состоянии подняться с постели. Поставил тазик у кровати и… извергает в него содержимое желудка.

– Фу, – передернула плечами Полина. – Кто просил тебя вдаваться в столь тошнотворные подробности?

Она бросила взгляд на Нонну, которая, к ее удивлению, никак не прокомментировала слова Марины, хотя уже давно должна была вставить какое-нибудь едкое слово.

– Доброе утро, – Нонна протянула руку.

Полина ответила на рукопожатие и прищурилась:

– Ты похорошела.

– Спасибо, – улыбнулась Нонна и поднялась, демонстрируя фигуру, ставшую легче килограммов на десять. – Любовь творит чудеса.

Полина, ухмыльнувшись, присела за свободный стул и приготовила несколько колких замечаний по поводу изменений во внешности Нонны, однако женщина разрушила планы на пикировку, заявив о том, что покидает «теплую» компанию.

– Как, уже? – опешила Полина, непонятно почему испытав огорчение.

– Я и не собиралась завтракать с вами. Мы случайно встретились здесь с Мариной, – Нонка, как сытая жаба, посмотрела на подошедшего к их столику худенького дядечку лет сорока, который, видимо, отлучался в комнату для мальчиков. – Познакомтесь, девочки, Игорь Витальевич.

– Мое почтение, дамы, – раскланялся кавалер.

При более детальном рассмотрении Игорь Витальевич оказался не таким бесцветным, как на первый взгляд. Пожалуй, для Нонны он был слишком хорош и воспитан, но, как сказала Марина, этот интеллигентный доктор физико-математических наук обожал госпожу Шваб, которая в его присутствии становилась мягкой и веселой, абсолютно непохожей на прежнюю Нонку-дракона.

– Всегда хотела узнать, почему ты с ней дружишь? – спросила Полина, глядя вслед удаляющейся парочке. – Она же… не такая, как ты.

– А какая я?

– Утонченная, красивая, воспитанная, – Полина дала подруге краткую характеристику.

– Нонка – мой антипод. Прямая, противная, острая. Не знающая страха, сомнений. Она честная и искренняя, хотя многим видится надменной и отталкивающей. Порой я хочу быть такой же.

– Страшной?

– Нонна не страшная, тем более сейчас. Она светится от счастья.

– Да и ты, похоже, влюбилась? – Полина повернулась к Марине, по лицу которой блуждала приторно-сладкая улыбка. – Или сделаешь вид, что я ошиблась?

– Я действительно влюблена. Пожалуй, я еще никогда и никого так не любила.

– Как его зовут?

– Ашер, – Марина смотрела в окно, отвечала неохотно, словно боялась делиться сокровенной тайной, лежащей на сердце.

– В переводе с иврита «счастливый»…

– Откуда тебе об этом известно? – заметно оживилась Марина. – А-а, я и забыла, что твои братья евреи.

– Наполовину, – уточнила Полина. – Их отец – еврей, а наша мать – русская.

– До сих пор теряюсь в твоих родственных связях, – улыбнулась Марина и тут же перешла на более интересующую ее тему. – Надеюсь, ты не сказала Андрею, что видела меня в компании другого мужчины.

– Я часто вижу тебя в обществе интересных особей. Это говорит о том, что ты пользуешься популярностью у противоположного пола.

– Значит, не сказала?

– Нет.

– Спасибо, – с благодарностью произнесла Марина.

– Что собираешься делать?

– Ничего.

– Поправь меня, если я неправильно поняла, – попросила Полина. – Ты несчастлива с мужем, любишь другого мужчину, но ничего не намерена менять?

– Кто сказал, что я несчастлива?

– Но разве твое новое увлечение не подтверждает это? От любви, дорогая, любви не ищут. Поверь, опыт в этом вопросе у меня впечатляющий.

– Вовсе нет. – Марина порывисто покачала головой. – Мне хорошо с Шемесом, просто я его не люблю… как люблю…

– Все. – Полина протестующе подняла руки. – Не могу больше слушать этот бред. Люблю – не люблю, счастлива – несчастлива. Ты довольна жизнью?

– Почти. Но ты права, не стоит кашу по тарелке размазывать. Все ведь хорошо, просто с Ашером нам никогда не быть вместе.

– Почему?

– Так сложились обстоятельства, – с некоторой заминкой произнесла Марина. – Изменить ничего нельзя.

По лицу ее пробежала тень тревоги, но уже через секунду Марина улыбалась, и Полина подумала, что ей всего лишь показалось, будто подруга чем-то обеспокоена.

– Два «эспрессо», – попросила она, когда кучерявый парнишка остановился у ее плеча. – Маргулис, колись, что случилось?

– Не будь вредной, – отмахнулась Марина. – Лучше расскажи, как дела у твоих братьев. Давно не виделась с ними.