Книга Покинуть Париж и уцелеть, страница 55 – Алена Белозерская

– За деньги люди готовы на все, – вдруг с грустью произнесла она. – Не только задницу облизать.

– Можешь не продолжать. Мне известно, что люди могут сделать ради обогащения, – сказал Глеб и снова принялся глядеть по сторонам.

Выйдя из такси, он осмотрелся, ссутулился и, ворча, пожалел, что не взял с собой перчатки.

– Не думал, что в Париже будет так сыро. Сегодня же первое декабря! Зима… Но вокруг все такое промозглое, – пробормотал он.

– Радуйся, что нет дождя. – Полина подняла воротник пальто и побежала по тротуару к таверне, стараясь согреться, потому что продрогла не меньше Глеба, однако не хотела в этом признаваться.

В большом зале было шумно, играла музыка, звучал смех. За столами сидели в основном большие компании. Таких пар, как Глеб и Полина, практически не было, так как в таверну приходили не на свидания с любимыми, а для встречи с друзьями, где можно сытно поесть, громко покричать и посмеяться.

– Ничем не отличается от наших кабаков, – прошептал Глеб, как испуганный подросток держась за руку Полины. – А почему называется «Ключ Юга»?

– Хозяин родом из Прованса. Это юго-восток Франции, – так же шепотом ответила Полина. – Наверное, поэтому.

– Странная аналогия. – Глеб присел за только что освободившийся столик у камина, осторожно осмотрелся, потрогал льняную скатерть, деревянную вазу на столе, в которой стояла веточка розмарина. – Ты знаешь, что розмарин делает человека счастливым и хранит молодость?

– Quoi? [15] – пробасил голос над его головой, заставив со страхом обернуться.

Полина быстро перевела слова своего спутника толстому Барнабе, хозяину таверны, который, поджав губы, с подозрением уставился на изнеженного иностранца. Слушая Полину, Барнабе выкатил глаза от восторга и захлопал в ладони, потом принялся громко говорить и азартно хватать ее за плечи. Полина так же темпераментно отвечала ему и задорно смеялась. Сначала Глеб с интересом наблюдал за их комичной и непонятной беседой, потом ему надело, так как казалось, она не имеет конца, и принялся рассматривать зал, одновременно обдумывая, какой ключ оставила Марина в этом заведении. Наконец, Полина закончила беседу и присела за стол.

– Нам сейчас подадут овощной суп, – сказала она. – Потом тушенную в красном вине говядину. И бутылочку хорошего вина.

– Он твой старый приятель?

– Барнабе? – хихикнула Полина и с удовольствием принюхалась к закуске, которую принесла круглая и веселая дочь хозяина. – Попробуй! Это пюре из черных оливок и анчоусов с оливковым маслом. Очень вкусно. Маринка обожала эту пасту.

– Ты не ответила, – напомнил Глеб и замычал от удовольствия, когда положил в рот кусочек белого хлеба с черной пастой.

– Нет, не приятель, – ответила Полина. – Но, похоже, с Мариной они были в тесных отношениях. Толстый сейчас принесет конверт, который «мадам Марин» просила передать подруге, то есть мне, когда она появится.

– Быть не может! – недоверчиво воскликнул Глеб. – Все оказалось намного легче, чем мы предполагали!

– А ты считаешь, что нужно было головы сломать, прежде чем отыскать этот долбаный ключ? Я, смею напомнить, едва не сломала. Да и ты из-за этой головоломки мог со вчерашнего дня лежать в могиле с дыркой во лбу. Потому что если бы не мое желание отыскать то, что якобы отдала мне Марина, мы не оказались бы в пентхаусе, и Алка с Лисиным не отвезли бы нас в поместье Шемеса.

Глеб, пристыженный этими словами, покорно молчал, после с любопытством посмотрел на хозяина, который положил перед Полиной белый конверт. Когда он ушел, Полина быстро распечатала его и вытащила листок обычной бумаги, исписанный с одной стороны ровными красивыми буквами.

– Что там? – голос Глеба срывался от возбуждения.

– Стихи, – рассмеялась Полина и принялась читать вслух. – Я для него забыла честь мою – единственное счастье нашей жизни. Ему я власть и совесть отдаю, я для него отринула семью, презренной стала в собственной отчизне. Я для него отвергла всех друзей, прошу поддержки вражеского стана, пожертвовала совестью своей, презрела гордость имени и сана и, чтобы он возвысился, умру…

– Оказывается, Марина Анатольевна была поэтессой. Но что это за бред?! – не выдержав, вскричал Глеб. – Мы пролетели почти три тысячи километров, чтобы ознакомиться с этими писульками? Скверный у нее юмор, – он вдруг вырвал письмо из рук Полины, которая с высокомерной улыбкой наблюдала за его раздражением.

– Эти стихи принадлежат перу Марии Стюарт, – сказала она, поблагодарив дочь Барнабе, которая поставила перед ней тарелку с супом.

– И что? – тут же успокоился Глеб. – Только не говори, что разгадала послание.

– Еще бы… – Полина принялась есть суп, не обращая внимания на недовольное бормотание Глеба. – Марина указала, где находится ключ, который так нужен Пересу.

– Где же?

– В Люксембургском саду. В статуе Марии Стюарт. Сядь, – потянула она за руку вскочившего со стула Глеба, который, видимо, намеревался немедленно бежать в знаменитый парижский парк. – С ноября по март сад работает до пяти вечера. Так что принимайся за ужин, а завтра утром наведаемся к королеве.

– Почему ты так спокойна? – непонимающе протянул Глеб, взялся за ложку, но снова положил ее рядом с тарелкой. – Из-за этого послания тебя могут убить, а ты спокойно ешь суп.

– Я не стану нервничать, – уверенно произнесла Полина, и глаза ее загорелись. – И больше не буду бояться, – она вытащила из сумочки звонящий телефон. – Эрмелин, – пояснила она и сообщила девушке, где находится. – Давай, ешь. У нас пятнадцать минут до ее приезда. Только сильно не таращи на нее глаза, а то можешь по лбу получить за излишний интерес. Она быстро наказывает тех, кто плохо себя ведет.

– Поверь, работая с Андреем Адамовичем, я такие экспонаты видел, что твоя дамочка вряд ли меня удивит.

Однако спустя пятнадцать минут Глеб вынужден был взять свои слова обратно. Он карикатурно онемел, когда в зал вошла юная девица с красными волосами, пирсингом на бровях, ушах, в носу, на губах – в общем, проколов на лице было не менее двух десятков, на остальных частях тела, скрытых от взглядов посторонних, наверняка имелось столько же. На необычную ярко накрашенную девицу в обтягивающем кожаном комбинезоне обратили внимание все посетители таверны, но очень быстро перестали глазеть на нее. Зато Глеб не мог оторвать взгляда от ее белой кожи и ярких губ и едва не вскрикнул от испуга, когда Полина ущипнула его под столом за бедро, призывая смотреть в другую сторону.

Разговор между боссом и Эрмелин был недолгим, девушка произнесла несколько фраз, положила на стол листки бумаги в прозрачном файле и улыбнулась Глебу, который тотчас сделал вид, что с восхищением рассматривает толстуху, сидящую за соседним столиком. Затем поднялась и обронила фразу, от которой Полина улыбнулась и подставила щеку для прощального поцелуя.