Онлайн книга «Два талисмана»
Воспоминание вихрем пронеслось в мозгу — и вот уже Ларш карабкается наверх. А рядом, чуть выше, по такой же веревочной лестнице лезет вверх Ульден. Резкий порыв ветра рванул лестницы, оба прекратили движение. И тут сверху раздался голос — властный, убедительный, полный страдания: — Ларш, уходи. Если останешься — погибнешь. Я этого не хочу. Стражник заметил это «погибнешь» вместо «убью тебя». И понял, что ему угрожает нечто более опасное, чем схватка с убийцей. — Что ты хочешь сделать? — спросил он. Ветер стих, но оба противника не пошевелились. Они следили друг за другом, каждый готов был действовать при малейшем движении врага. Но сейчас — и оба это понимали — была короткая передышка. Переговоры. Последняя возможность убедить противника отступить, сдаться. — Чего хочу? — отозвался Ульден. — Этого уже сделать не смогу, ты помешал, не дал уйти без грохота. Придется оживить великана и увести его по мелководью. И горе тому, кто сунется нас остановить. А ты лучше спускайся. Иначе велю ему раздавить тебя, как блоху. Перед глазами Ларша вскользь мелькнула картинка: каменные гигантские пальцы смыкаются на его теле. Мелькнула — и исчезла. Не до того было стражнику. — Оживить великана можем только мы, Спруты, — солгал он. — Нет! — В голосе лекаря зазвучала насмешка. — Нашел я в городском архиве старый пергамент… Обряд-то простенький, главное — сосредоточиться… — Ульден прервал себя на середине фразы. — Прошу, уходи, не доводи меня до убийства. — Не доводить тебя? А Верши-дэра не ты отравил? — Эту тварь не жалко. Застрял в Аршмире, притворялся, что у него подагра… а сам затевал подлые дела, я кое-что подслушал… — А меняла с сыном? — Это бернидийские-то лазутчики? — Бернидийцы тебе нехороши? — Ларш удобнее перехватил веревку, не замечая боли в ободранных руках. — А кому ты хотел продать перстень — не бернидийцам, а? Только не говори, что хотел оставить себе, обучить великана танцам и выступать с ним по ярмаркам! — Я — другое дело. — Ульден заговорил жарко, страстно. — Мне суждено свершить великое: избавить мир от болезней! Я на верном пути, но, чтобы создать Снадобье, нужны деньги… — И за эти деньги ты продал свой город врагам? Представляешь, какая бы тут резня… — Да. Это страшная цена, но я плачу за счастье мира. Не будет болезней, страданий… — Ты платишь чужими жизнями, это нечестная сделка. — Пусть. Нет ничего важнее Снадобья. — Это твой город! Опомнись, лекарь! — Мир важнее города. Словно огромная хищная ящерица, Ульден скользнул вверх, на край пещеры. Он попал в поток света — и его страшная, исковерканная тень задергалась по облакам, подобно безумному демону. Ларш поспешил следом. Он перевалился через толстую цепь, ограждавшую пещеру, при этом чуть не сорвался вниз — так обрушились на него пронзительный свет, жара, запах горелого масла. Это была Бездна, это было хуже Бездны! Посреди пещеры стоял котел, в котором пылало пламя. Изогнутые металлические зеркала собирали свет и бросали его наружу. Свет выплескивался между зеркалами, дрожал и свивался с тенями на стенах пещеры. И жара, такая жара! Ларш разом забыл, что только что дрожал от холода в мокрой одежде. Ослепленный Спрут споткнулся, крепко обо что-то ударился (тут же понял, что это лебедка). Упал — и всем телом ощутил дрожь в массиве камня. «Просыпается! — подумал юноша в ужасе. — Очнулся великан!» Откуда-то из пляски света над лежащим Ларшем возник черный силуэт. Ульден стоял неподвижно, вытянув перед собой руку. «Главное — сосредоточиться…» — вспомнил Ларш. Он подтянул ноги к животу и ударил Ульдена по ногам. Тот вскрикнул и упал, но тут же вскочил. Но и Ларш успел подняться. Враги стояли друг против друга в пляшущих потоках света, словно вокруг бушевал пожар. Пот заливал глаза, рты пересохли. — Не смей мешать! — властно выдохнул Ульден. — Я чувствую его… он встревожен… вот, слышишь? Чтобы ощутить дрожь камня и гул в его толще, уже не надо было лежать ничком. «В котел его, в огонь!» — подумал Ларш гневно. Он вспомнил прием, которому учил его старый наемник. Кинуться на врага, сцепить руки в замок у его шеи, согнуть колени, тянуть его своим весом вниз — но прочно стоять на ногах… можно вертеть гада как угодно… в огонь его! Ларш прыгнул вперед, вскинул руки к шее Ульдена, ударил его коленом в пах… Вернее, хотел ударить. Ульден поймал его колено на скрещенные руки — и опрокинул Ларша на камни. — Хорошо дерешься, лекарь! — с ненавистью бросил Ларш, не вставая. — Научился на войне. Я сильнее тебя и лучше обучен драться. Не двигайся — оставлю в живых. «Да, он сильнее, — тоскливо подумал Ларш. — Но пока я жив — не дам ему колдовать!» Он попытался встать, но Ульден был начеку и крепко ударил его ногой в грудь. С хриплым выдохом Ларш вновь растянулся на полу и застыл, не сводя глаз с врага. Ульден вновь вытянул перед собой руку. Очень осторожно Спрут скользнул ладонью по полу, надеясь опереться и встать. Под ладонь попалось что-то… браслет! Выпал из-за голенища, когда Ларш растянулся на камнях. Пустышка, поделка Афнары? Или… или талисман? Ларш резко поднялся на колени. Уклонился — удар Ульдена пришелся вскользь. И изо всей силы, метко и хлестко стегнул врага кожаным браслетом по руке, по перстню. По полу брызнул бисер с разорванных нитей. Гул и дрожь камня оборвались разом. Ульден потрясенно замер: порвалась его связь с тяжелым, медлительным, грозным разумом великана. А Ларш, воспользовавшись замешательством врага, вскочил с колен и врезал ему кулаком в лицо. Ульден грохнулся в опасной близости от котла с кипящим маслом. Вскочил, заметался. Свет из зеркала ударил его по глазам, ослепил, заставил потерять ориентацию, отступить к выходу из пещеры. Ульден зацепился за ручку лебедки, взмахнул руками, потерял равновесие и спиной вперед полетел через цепь, ограждавшую выход, — к ногам великана, чьим хозяином он не сумел стать. * * * Как Ларш спустился по обрывкам канатов, полопавшихся от судорожных движений великана, — этого юный Спрут не запомнил. Он был словно в бреду — и очнулся лишь над телом Ульдена, когда снял с его мертвой руки перстень. Пришел в себя. Почувствовал чье-то присутствие, поднял голову. На него с ужасом глядели старик-смотритель с кровоподтеком на лбу и тощий парнишка. |