Книга Правила возвышения, страница 177 – Дэвид Коу

— Нет, не думаю, — сказал предсказатель. — Но я постараюсь еще раз заглянуть к вам перед отъездом из города.

Кирси кивнул:

— Буду рад тебя видеть.

Гринса поставил на место стол, перевернутый им, положил Киран обратно на подставку, а потом направился к выходу.

— Как тебе удалось спасти мальчика? — спросил Трин, когда он уже протянул руку к пологу палатки.

Гринса остановился и повернулся к толстяку.

— Думаю, мне лучше не отвечать. Чем больше ты знаешь, тем большей опасности подвергаемся мы оба.

Трин кивнул:

— Пожалуй, ты прав. Но скажи мне одно: леди Бриенну убил мальчик?

— Нет.

— Похоже, ты уверен.

— Я действительно уверен.

— Сейчас мы приехали из Ирдли, как тебе известно. А до этого останавливались в Торалде. Почти все жители обоих городов считают лорда Тависа убийцей. Мы покинули Торалд прежде, чем туда пришло известие о вступлении Глендивра на престол, но в Ирдли все признали разумным решение избрать королем Керни. Однако это не помешало людям принимать одну или другую сторону в конфликте между Андреасом и Яваном. Даже после прихода к власти нового короля события, случившиеся в Кентигерне, все еще способны расколоть страну на два враждующих лагеря.

Примерно то же самое Гринса слышал и о других городах Эйбитара. Дома начинали примыкать к одному и другому герцогу. Большинство домов — в том числе Галдастен, один из главных — встало на сторону Андреаса, поскольку главы оных по-прежнему считали Тависа виновным. Но несколько домов выступили в поддержку Явана — включая Хенею и Лабруин, связанных прочными узами с Кергом. Торалд и Глендивр еще не взяли ничью сторону, и Глендивр скорее всего не собирался принимать участия в конфликте, поскольку Керни вступал на престол. Пока Торалд занимал нейтральную позицию, угроза гражданской войны оставалась отдаленной. Но если в конце концов все самые могущественные дома Эйбитара объединятся либо с Кергом, либо с Кентигерном, даже такому разумному королю, как Керни, вряд ли удастся сохранить мир в стране.

— Спасибо, Трин, — спокойно сказал Гринса. — Благодарю за информацию.

— Не за что. Будь осторожен, Гринса. Если Кресенна послала за тобой наемного убийцу, другие поступят так же.

Он кивнул, принужденно улыбнувшись, а потом вышел из палатки и вернулся обратно в замок. Он нашел Тависа в наружном дворе замка гуляющим среди разносчиков, которые разложили свои товары на траве. С ним был Ксавер Маркуллет; герцог и герцогиня Кергские находились неподалеку. Удостоверившись, что мальчику ничего не грозит, Гринса направился во внутренний двор с намерением разыскать сестру. С того вечера, когда Керни согласился взойти на престол, они успели немного пообщаться, но Кезия держалась отчужденно. Поскольку завтра должна была состояться коронация, а вскоре после нее они с Тависом собирались покинуть Город Королей, Гринса не знал, представится ли ему еще возможность поговорить с ней наедине.

Предсказатель нашел сестру в огромном зале, где всегда проводились церемонии коронации. Она наблюдала за слугами, развешивавшими знамена двенадцати эйбитарских домов. Все они размещались в порядке, соответствовавшем положению домов, — кроме знамени Керни, которому надлежало висеть первым все время, покуда он и его потомки будут оставаться у власти. Скамьи для знатных гостей уже стояли на местах, выстроенные вдоль стен и частыми рядами поперек зала. На них должно было поместиться не меньше тысячи человек. На стенах в глубине зала висели гобелены — по одному от каждого дома, — прославлявшие деяния величайших представителей каждого рода. В передней части зала стоял Одунский трон, перенесенный сюда для церемонии со своего обычного места в приемной короля. Дубовый, украшенный затейливыми резными изображениями богов и богинь, он до сих пор блестел так же, как девять веков назад. Рядом стоял трон поменьше, тоже из резного дуба, предназначавшийся для королевы. Гринса невольно задался вопросом, что чувствует сестра при виде него.

— Все еще низковато, — крикнула Кезия одному из мужчин, стоявшему на лестнице под самым потолком. — Уже лучше, чем раньше, но хорошо бы они висели чуть выше.

Мужчина прокричал что-то в ответ; Гринса не разобрал слов, а Кезия кивнула.

— Зал выглядит великолепно, — сказал предсказатель.

Она повернулась и просияла при виде брата.

— Уж точно лучше, чем вчера. В любом случае к утру мы все успеем сделать.

— Я надеялся поговорить с тобой, но если ты занята… — Он пожал плечами, не закончив фразы.

— Похоже, я всегда занята. Сейчас такое же удобное время, как любое другое.

Она окинула зал быстрым взглядом, словно желая удостовериться, что может отлучиться на пару минут, а потом провела Гринсу к ближайшей двери и вышла во внутренний двор, ярко освещенный солнцем.

Они пошли по мощеной дорожке, тянувшейся между садами, и сразу же погрузились в неловкое молчание — как делали со времени отъезда из Кентигерна всякий раз, когда оставались наедине.

— Похоже, я должен попросить у тебя прощения, — сказал наконец Гринса, украдкой взглядывая на сестру, упорно смотревшую себе под ноги. — Я не знаю за что, но мне кажется, ты ждешь от меня извинений.

— Ты знал, что это случится? — спросила она. — Ты знал, что Керни станет королем?

— Да, я предполагал. Другого выхода просто не было. Нам всем следовало понимать это с самого начала.

— А я не понимала, — сказала она, возвысив голос.

— Ты просто не хотела понимать. И Керни не хотел. Безусловно, Яван и Андреас тоже. Поэтому говорить пришлось мне.

— Ты видел именно это, да? Это и есть то самое будущее, о котором я спрашивала тебя во время нашего разговора на равнине?

— Да. Ты спросила, ужасное ли будущее ожидает тебя, а я сказал, что не знаю, ужасное оно или нет. Ты помнишь?

— Конечно.

— Как бы ты теперь ответила на этот вопрос?

— На какой?

— Кажется ли тебе ужасным, что человек, которого ты любишь, стал нашим королем? В течение последнего месяца ты выглядела так, словно скорбела о смерти дорогого друга. Неужели это повод для горя? Неужели ты действительно считаешь, что твои страдания могут сравниться со страданиями, выпавшими на долю Тависа или герцога и герцогини Кентигернских?

Они оба остановились. Кезия покраснела и посмотрела на брата так яростно, словно хотела наброситься на него с руганью. Но через мгновение она покачала головой и опустила глаза.

— Я люблю его, Гринса. И я его потеряла. Возможно, никто не видит в этом трагедии, но мне больно.

— Я знаю. И глубоко сочувствую тебе. Если бы был другой выход, я бы нашел его. Надеюсь, ты мне веришь.

Кезия подняла взгляд и еле заметно улыбнулась.

— Верю.

Они пошли дальше по дорожке, петлявшей среди цветов и маленьких деревьев.