Книга Громбелардская легенда, страница 143 – Феликс В. Крес

Повернувшись в другую сторону, Каренира увидела, что армектанские порядки добрались и до Бадора: трактирщик носился туда-сюда за стойкой, хотя и довольно убогой. Шероховатая, кое-как оструганная доска, опиравшаяся на толстые брусья, мало имела общего с тем, что Каренире доводилось видеть в ее краю. Что ж, так или иначе, Громбелард решительно опережал в этом отношении Дартан.

Держа свой длинный неудобный сверток вдоль ноги, чтобы не привлекать ничьего внимания, она протолкалась к стойке и, найдя немного места, оперлась руками о доску.

— Комнату, — потребовала она, когда трактирщик оказался в пределах досягаемости ее голоса.

— Первая свободна, как обычно, поторопись, — бросил тот, однако тут же посмотрел внимательнее и заметил свою ошибку. — А, нет, нету. Может быть, есть место в общей, на соломе.

— Первая свободна.

— Но не для тебя, госпожа. — (Ну вот, называется, не привлекла ничьего внимания…) — Там только кровать. Для них. — Он показал за ее спину.

Она оглянулась и задумчиво посмотрела на основательно помятых шлюх.

Трактирщик обслужил какого-то пьяницу, сперва подав ему кружку пива и почти сразу же — миску. Пьяница выпил пиво и тут же проблевался — к сожалению, не в миску, хотя и держал ее изо всех сил.

— Возьму, — сказала Каренира. — Давай ту комнату.

— Твое дело, госпожа! — ответил трактирщик через плечо, стараясь перекричать громкую застольную песню. Дав пьяному в морду, он отобрал у него миску. — Твое дело, госпожа, — повторил он, показывая ей, неизвестно зачем, пустое дно посудины. — Если мне это выгодно — то почему нет? Но я на этой комнате немало зарабатываю.

— Верю.

Легким движением она подала ему золотую монету.

— Хватит?

— Ну что ты, — ответил он. — Столько не надо. Комната твоя, госпожа. Что-нибудь еще?

— Пришли мне подогретого пива, побольше. И лучшее, что у тебя есть из еды.

Попав в комнату, она с глубоким сожалением обнаружила, что хозяин говорил чистую правду — кроме кровати, она не нашла там ничего. Из матраса кто-то украл сено, а с пола половицу. Из свечи был, как назло, вытащен фитиль. Поскольку без фитиля в ней все равно не было никакого смысла, свечу прилепили к потолку. Рядом висел кусок дерьма.

— Ну что ж… — пробормотала Каренира.

Она спрятала оружие под кроватью и стала ждать, сидя в полосе серого света, падавшего через открытую дверь. Вскоре слуга принес свечу, вышел и сразу же вернулся, таща блюдо и две больших кружки. Поставив все на пол, он забрал дерьмо с потолка и выбежал из комнаты. Она закрыла за ним дверь. Щеколда выглядела вполне прилично.

Пиво было теплым и очень, очень крепким. В него долили водки, добавив, чтобы было незаметно, больше меда и кореньев, чем нужно.

— Ранер, — грустно проговорила она, — я уже по тебе скучаю. Обещай, что дашь мне обычного подогретого пива, а я вернусь и до утра буду голой для тебя танцевать.

Ее уже не в первый раз пытались опоить, чтобы потом обокрасть, когда она заснет. Обычно в таких случаях она шла к трактирщику, обливала его дрянью, которую он прислал, и прямо говорила все, что о нем думает. Ее громбелардское прозвище обычно решало дело.

— Знаю, — сказала она, откусывая кусок неплохого жаркого, — что золото показывать нельзя. Но что мне делать? Я всегда плачу золотом, поскольку медяков с собой не ношу.

Она закончила есть и отставила блюдо.

— И что теперь? А пиво? Ох, хватит с меня, — с неожиданной грустью решила она. — Я просто не выдержу, не смогу. Ведь это страшно глупо — притворяться, будто ты не Охотница. Никто такого не выдержит.

Она подошла к окну и толкнула ставни. Они раскрылись, впуская ветер и дождь.

— Ранер! — негромко позвала она. — Ты здесь, скажи?

Нет. Его здесь не было.

В дверь заколотили.

— Чего?! — рявкнула она.

— Открывай, ну! — потребовали в ответ.

Она открыла дверь. Высокая, не слишком грязная, даже вполне симпатичная девушка держала под мышкой в стельку пьяного мужика.

— Ну и дела! Ты одна? — спросила девица, вваливаясь в комнату.

Каренира не уступила.

— Ночую я здесь, — сказала она, преграждая той путь. — Вон, прислони его к стенке, да и все. Зачем тебе кровать?

— Тебя что, Квас ночевать пустил? — удивилась девушка, внимательнее приглядываясь к Каренире. — Ты чего, новенькая?

— Новенькая, вали отсюда.

— Чего — вали? — рассердилась шлюха. — Это ты мне? Это я — вали?

Она выронила мужика на пол, сжимая кулаки. Каренира со вздохом стукнула ее коленом в орудие труда и с размаху захлопнула дверь, ударив ею по искаженному лицу «коллеги». Грохот и визг раздались одновременно.

Каренира задвинула щеколду и отступила на середину комнаты.

— Нет, — сказала она, — это уже конец всему. Как раз столько, сколько ты могла выдержать, в самый раз, ваше благородие. Теперь, если еще что-нибудь случится, пойдешь выпить пива. Вот так, просто.

Она села на кровать и — на всякий случай — заплела волосы в косу. Едва она успела закончить, как кто-то начал ломиться в дверь.

— Хозяин, — пробормотала она, — и как я смогу заснуть после этого пива с водкой, когда тут такое движение? Плохо ты следишь за порядком…

Застегнув на бедрах пояс с мечом, она подошла к двери и, выбрав подходящий момент, открыла. Высокую шлюху она вышвырнула в окно, рыжую пинком вышибла за дверь, а старую избила до потери сознания. Взяв кружку (ибо одна уцелела), она отправилась в зал, миновав по пути остолбеневшего слугу, которого, видимо, послали проверить источник шума.

— Хозяин! Пива!

Кружка с грохотом разлетелась вдребезги над головой трактирщика. Золотистая жидкость хлынула на пол, пенясь, потекла по стене.

В зале наступила тишина. Все взгляды устремились в сторону стойки. Мокрый трактирщик медленно выпрямлялся. К плечу его прилип осколок кружки.

— Я заплатила за пиво. Пришли мне еще две кружки, и на этот раз не доливай водки, — убедительно проговорила она, — Слышишь, тварь? И шлюх своих держи от меня подальше. Не пользуюсь.

Кто-то засмеялся, его смех подхватили другие. Хозяин пришел в себя.

— Эй, эй! — в гневе заорал он.

— Хозяин! — предостерегла Каренира.

— Эта баба слишком много выпила! — крикнул трактирщик, обращаясь к посетителям.

— Как раз слишком мало, — ответила она ко всеобщему веселью. Она чувствовала себя превосходно. Быть собой — какое все-таки наслаждение! Она достала меч и подала его стоявшему рядом мужчине, после чего повернулась к его спутнику, высокому и мускулистому.

— Ты как, сильный? Перенеси меня на ту сторону, и увидишь кое-что интересное. — Она показала на место за стойкой, рядом с трактирщиком.