Книга Сердце гор, страница 57 – Феликс В. Крес

Они отошли на приличное расстояние от лагеря. Рбит улегся на землю, аккуратно вытянув лапы, как и подобало коту. Он терпеть не мог валяться как попало. Дартанец сел рядом.

— Странный народ — люди, — задумчиво промурлыкал кот. — Смотрят, но не видят, слушают, но не слышат, чувствуют, но не понимают…

После столь необычного вступления он посмотрел Байлею в глаза:

— От необдуманных действий часто куда больше вреда, чем от преднамеренных. А сколько вреда оттого, что вы смотрите, а не видите!

Для предводителя разбойничьей банды слова прозвучали несколько странно. Байлей хотел что-то сказать, но кот его опередил.

— Я знаю Карениру уже много лет, — сказал он, — но за все это время мы встречались дважды. Первый раз — когда стервятники лишили ее глаз…

Байлей вздрогнул.

— …а во второй раз, когда не слишком далеко отсюда она спасла мне жизнь…

Он помолчал, выдерживая паузу.

— Я не хочу тебя утомлять, дартанский воин. Скажу лишь то, что вижу: она любит тебя. Ты — ее, но пытаешься себя убедить, что это дружба. Теперь насчет Глорма, или Короля Гор, если так тебе больше нравится: он верный друг, но у него есть свои недостатки. Каренира его раздражает своей чрезмерной самоуверенностью… но хуже, что она имеет на то право, против чего нельзя возразить. Потому он охотно увел бы ее у тебя. Хотя бы затем, чтобы потом немного унизить. Такой уж он есть. В любом другом случае я закрыл бы на это глаза, поскольку легкая пощечина, возможно, ей не повредила бы. Зачем кому-то влезать между вами ради бездумной забавы? Если ты ее любишь — тебе решать.

Байлей не знал, что сказать, и молчал.

— Не сторонись ее, — добавил Рбит. — Да, ты сам еще молод. Но она глупее, чем ты думаешь, и не такая самостоятельная, как кажется. Она нуждается в опеке. Ты должен взять ее за руку и вести, как ребенка, показать ей жизнь, ибо она ее не знает. Горы? Ну и что. Она научилась валить с ног мужчин, вот и все. Во всем остальном она столь же беспомощна, как та армектанская легионерка, на которую я когда-то прыгнул из засады. Она зрелая женщина, и время от времени ей надо с кем-то спать, но ведь не с теми, кто лучше, во имя Шерни! Для женщины это ошибка, которая неизбежно ведет к зависимости, а зависимость непременно оборачивается либо супружеством, либо унижением. Понимаешь, о чем я?

Тишина в ответ.

— Может быть, ты думаешь, что кот ничего не смыслит в человеческих делах? Это не так. Я живу среди людей, мой юный друг. Может, я и держусь чуть отстраненно, но у меня есть глаза, которые видят, и уши, которые слышат. Не удивляйся, что она побежала за Глормом, а не за тобой. Что ты ей, в конце концов, можешь дать? Дружбу? Не это ей нужно. Смотри: мой друг начал играть с ней в любовь, только играть, но она наверняка и сама знала, что это всего лишь игра. И что? И еще одно, — закончил кот. — Хоть и с добрыми намерениями, но я все же впутал тебя в чужие дела. Впрочем, Глорм меня еще поблагодарит, Каренира поймет, а ты, если хочешь, можешь потребовать любой сатисфакции. Я понесу любое наказание, какое ты определишь.

Байлей уставился во тьму перед собой.

Может быть, кот и понимал людей. Но человек не понимал кота.

По крайней мере, сейчас.

— Ты и в самом деле дартанец, господин? — спросил Делоне. — Почему же тогда все над вами смеются?

Байлей медленно отвел острие клинка противника от своей груди.

— Невероятно. — Разбойник все еще не в силах был скрыть удивления. — Кроме Глорма, который может разрубить меня пополам вместе с моим мечом, я не знаю никого, на кого я потратил бы такую уйму времени!

Байлей не понял. Может, это насмешка? Они скрестили оружие раз двадцать, не больше.

Делоне убрал меч и дружелюбно обнял дартанца:

— Идем, господин, нам нужно поговорить. Дашь мне подержать свой меч? Он просто великолепен.

Они прошли через круг зрителей и присели в сторонке. Через пару минут они горячо спорили, отчаянно жестикулируя, показывая приемы и как бы убивая десятки невидимых противников.

Рбит, наблюдавший за их поединком с видом знатока, повернулся к Каренире, Глорму и Старцу:

— У него невероятный талант. Уверенная, быстрая рука и реакция, какой я не видел ни у кого, кроме Делоне. Но ему еще не хватает ловкости.

— Искусство владения мечом, — заметил старик, — уже почти умерло. То, чем обычно занимаются, — простая резня, и не больше. Эти двое, попади они в руки старых мастеров-шергардов, засверкали бы, как бриллианты. — Он нахмурился. — Но ведь, — обратился он к Басергору-Крагдобу, — ты, господин, как я слышал, сражаешься двумя мечами?

Великан без единого слова достал из ножен невероятно длинный клинок с узким лезвием и подал его старику.

— Откуда у тебя это оружие, господин?

— Есть один человек, который любит железо, так же как и железо любит его. Он живет в Громбе. Но сражаться этим оружием научил меня однорукий старик, почти с меня ростом. Он никогда не говорил мне, кто он, а я в конце концов перестал его об этом спрашивать. Самое удивительное время в моей жизни, — признался разбойник. — Тот человек также рассказал мне, как соединить выпады этим мечом с ударами короткого палаша. Он только рассказывал, показать не мог. Но, похоже, я неплохо понял и до сих пор жив.

— Однорукий, твоего роста? — Старик задумался.

— Может, ты его знаешь, господин? — оживился Крагдоб, однако тут же поднес руку ко лбу. — Нет. Не стоит говорить, господин. Если и знаешь, не говори мне, кто он. Я уважаю его тайну. Раз он сам не захотел мне ее открыть, не говори. Он никогда не брал денег за свои уроки. Так что я у него в долгу. Этот секрет — его собственность.

Старик кивнул.

— У тебя большое сердце, Король Гор, — задумчиво сказал он. — Большое, честное сердце…

Тут же, словно не желая, чтобы его слова слишком хорошо запомнились, он обернулся к Каренире и Байлею.

— Нам пора, — громко сказал он.

— Конечно, — подтвердила Охотница. — Я с самого рассвета жду каких-то состязаний. Раз они закончились, то пошли. Общество разбойников мне уже наскучило.

— Так же как и некоторым разбойникам, — неожиданно встряла Арма, светловолосая подчиненная Крагдоба, — наскучило общество ее благородия Охотницы.

Наступило неловкое молчание.

— Арма, — укоризненно, но мягко мурлыкнул Рбит.

— Это что, сцена ревности? — нахально поинтересовалась армектанка.

— Каренира, — призвал ее старик к добропорядочности.

Она резко обернулась:

— Во имя Шерни! Неужели и ты, отец, будешь меня упрекать или поучать? Со вчерашнего дня все почему-то думают и решают за меня!

Подошел Байлей. Она заметила его и показала на восток.

— Ну что, идем, или ты передумал?