Книга Нелюди Великой реки. Полуэльф, страница 34 – Андрей Лавистов

— Позвоните Парфенову из жандармерии, — сказал я как можно спокойнее, — спросите, давал он мне снайперку или не давал.

— Позвоним, позвоним. — Унтер явно обрадовался, что проблему можно перепихнуть на жандармерию. Формальных поводов задерживать меня у него не было, если я не приобрел винтовку контрабандно. Но тогда чего я ее на виду держу, а не припрятал где? Тоже вопрос.

Накрутив диск телефона, унтер поинтересовался, на месте ли Парфенов, и стал ждать, философски посматривая на засиженный мухами «сидячий» же портрет ярославского князя Владимира Кирилловича в парадном мундире, генеральской папахе и с саблей, удерживаемой меж колен.

Я скромно стоял напротив стола, переминаясь с ноги на ногу. Мне присесть на колченогий стул никто не предлагал.

— Парфенов! — рявкнуло в трубке, так что даже я услышал, а унтер недовольно поморщился.

— Дежурный унтер-офицер Зарубин. Центральные ворота, — отрекомендовался унтер. — Скажите, вы Корнееву Пэ А, полуэльфу, СВД давали?

— Давал, и не по своей инициативе, а по приказу Ивана Сергеевича.

Да здравствует характерное для вояк желание перевести стрелки на вышестоящее начальство из другого ведомства! Посмотрим, как унтер на воротах на имя великого и ужасного Ивана Сергеевича отреагирует.

Отреагировал как надо. Он только высоко поднял брови, демонстрируя крайнее удивление, коротко распрощался с вахмистром, хмуро посмотрел на меня и без лишних слов крикнул куда-то в дверной проем:

— Кирилл, проводи!

Не прощаясь, я под конвоем невысокого Кирилла, страховавшего унтера из коридора, покинул негостеприимного служаку, сел в «виллис», подаренный Иваном Сергеевичем, и мы с Виталей выехали за пределы гостеприимного города Сеславина.

Проехали версты три, а затем я попросил Виталю остановиться — руки чесались пристрелять СВД поручика Свечникова. Неплохая винтовка оказалась. И пристрелянная к тому же.

— А скажи, Виталя, — спросил я, заново снарядив магазин и вогнав его в приемник винтовки, — о чем вы с Наташей на балу разговаривали, ну перед тем как мы с папашей явились?

— Да ни о чем, я даже толком и не помню, так, посмотрел на общее состояние…

— На состояние смотрел… Но ты ж наркологией не занимался никогда?

— Как не занимался, у нас это обязательный предмет, ты к чему все это вообще?

— А меня. Виталя, все вопрос занимает: кто в город коробочку с «Кремом» пронес? И почему этого человека на воротах не задержали? Там же магических индикаторов полно. Или коробочка не через ворота в город попала? А через забор, например? Некто подъехал к городу, спрятал коробочку, въехал, такой из себя весь законопослушный, через все проверки прошел, а потом ему коробочку прямо в городе вручили…

Виталя не улыбался, но вид имел отнюдь не возмущенный.

— Давай, давай, продолжай, — кивнул он мне вполне покровительственно.

— А коробочку он отдал Наташе, а она ему кровавые смарагды. За дозу. Баш на баш, так сказать. И изумруды точно так же через забор вынесли. Только кому такое сокровище доверить можно? Кто не обманет, не предаст, себе не возьмет, да через забор перепрыгнет? Только себе самому и можно в таком деле довериться. Или двойнику своему, на крайняк. Правда, Виталя? И войти в город через забор двойник может, и выйти… И теперь смарагды в том же тайнике, где коробочка хранилась. Осталось пойти и забрать. Пошли?

Виталя повернулся ко мне и, растягивая губы в улыбке, тягуче проворковал:

— Догадливый ты, Корнеев, точнее, догадостный. Не зря тебя мои зеркальники убить хотели. Думаешь, справишься со мной? Ты же один. Здесь только я и ты, больше никого…

— Понимаешь, Виталя, — я изобразил задумчивость, — я-то один, но и ты один. Не надоело? Может, компанию составлю? А не жалко тебе девчонку было, по-человечески?

Стрекалов только рассмеялся, но ответил последовательно:

— В мою компанию тебе не попасть, кишка тонка. А насчет человеческого ты верно заметил — не так много его у меня осталось, чтобы всяких шлюхиных детей жалеть. На себя не хватает!

— Ты, Виталя, зря в моих талантах сомневаешься. Где, кстати, изумрудики, колись?

От того, что Виталя так легко сознается в своих делишках, не испытывая при этом ни капли стыда, меня слегка заколотило. Надо успокоиться… Понятно, что проследить за Виталей и выявить связи этого банчилы мне не удастся. Он меня убивать станет, как только мы на безопасное расстояние от города отъедем. Уже бы убил, но я первый остановить машину попросил.

— Смарагды, Корнеев, кровавые смарагды! Это не изумруды, не кровавники, не красные турмалины, не кровавые аметисты, запомни уже, бестолочь!

Ишь, как его зацепило! И это своему бывшему преподавателю!

— Сырая ямка в земле — не слишком надежное укрытие для таких камешков! Показал бы ты мне их, что ли, мне ж ничего больше не надо!

От этой просьбы Виталя опешил. Не ожидал он такого, не ожидал… Тут чем меньше логики, тем лучше.

— Не попорчу, не расколю, из рук вырывать не буду! Клянусь!

Все, теперь поверит. С клятвами у нас в Великоречье строго — клятвопреступники долго не живут.

— А что? — задумался Виталий. — Справиться со мной ты не сможешь, камни поклялся не портить, будет у тебя предсмертное желание и последняя воля. Все-таки ты его заслужил, хотя всегда был занозой в заднице!

Он решительно вывернул руль, и вот мы уже едем вдоль русла Шакши, «виллис» аж подпрыгивает на корнях деревьев, выбравшихся прямо на грунтовку и отполированных шинами проезжающих автомобилей. Хорошо! День солнечный, жарко, но от реки прохладой веет, и ветерок, да и от крон деревьев хоть какая-то тень. Остановились. Осмотревшись и определив только ему одному известные ориентиры, Виталя заглушил мотор машины. Чем ему это место приглянулось? Я бы в жизни не нашел, даже если бы он мне все ориентиры на бумажке нарисовал. У ученых подход системный. Виталя подошел к самому берегу, ловко спустился к воде, нагнулся — и вот в его руках уже влажно блестит маленький мешочек из кожи какого-то речного монстра. Кожа бородавчатая, но воду, похоже, не пропускает.

— Смотри, Корнеев! Какая красота! — Виталя чуть не плакал. На нужную кнопку я ему нажал, ничего не скажешь. И из рук он камни не выпустит.

— Да-а-а! — протянул я. — Кристаллы все-таки, а я думал, они неограненные — как булыжники. Гляди-ка — зелененькие!

Виталя поморщился, убрал камни в мешочек, спрятал его в карман брюк. Чего-то я не того сказал, ну-ка потихоньку, полегоньку, отходим, отходим.

— Дурак ты, Корнеев… Надо ж, зелененькие!

С этими словами он свел ладони перед собой, и между ними образовалась какая-то дымка. «Заклинание!» — вспыхнула мысль у меня в голове, и я выстрелил от бедра из «чекана». Попал прямо между ладоней, в солнечное сплетение. Стрекалов дернулся, дымка между ладонями развеялась.