Книга Возвращение в Алмазные горы, страница 15 – Ольга Багнюк, Михаил Багнюк

— Надеюсь, ты не потребуешь от нас обращения «моя госпожа»? — осведомилась Хельга.

— Я даже не потребую вас кланяться при встрече, — рассмеялась принцесса.

— Значит, бунт был против твоего отца?

— Да, — вздохнула дочь эмира.

— Досадная история, — вздохнула магистр. — А главное — как не вовремя! Я собиралась спрятать у тебя Хельгу на некоторое время. Она тут умудрилась вляпаться в неприятности….

— Как видите, я тоже умудрилась, — в тон ей ответила Шаира.

— Кто-то из кланов недоволен правлением Шарифов? — нахмурилась Регина.

— Ситуация несколько хуже. Пока я не знаю всех заговорщиков. Но зачинщик — брат моего отца Фарух. Он собирается убрать отца, сделать меня первой женой и продолжить династию Шарифов. Кто из кланов его поддерживает, я не имею представления. Предыдущая жена Фаруха была из клана Самри. Не думаю, что Кафад ибн Казим Самри простит ему смерть дочери, но если Фарух воплотит свои планы и станет эмиром на законных основаниях, то клану Самри останется только смириться.

— Значит, «кровавая роза» ни при чем, — констатировала магистр.

— Кровавая роза?

— Да, Хельга. У каждого из правящих кланов есть своя эмблема, отражающая его сердце и душу. — Принцесса взяла с полки толстый пыльный фолиант и раскрыла его перед сокурсницей. — Кровавая роза ярости, — принцесса показала рисунок алой розы с капающими с ее лепестков кровавыми каплями, — принадлежит клану Самри. Глава клана Кафад ибн Казим Самри сейчас занимает пост духовного лидера страны. И у нас есть основания считать, что он не причастен к перевороту. — Она перевернула страницу. — Открытая книга мудрости с зелеными письменами — символ клана Джамхур. Его глава Гиясаддин ибн Гахрам Джамхур — главный визирь отца уже много лет. Он слишком умен и хитер, чтобы кто-то мог догадаться о его участии в мятеже. Заслуженно считается правой рукой эмира. Именно он поддержал мое желание учиться в вашей монастырской школе магов и целителей. Год назад его сын Газалий ибн Гиясаддин Джамхур стал визирем бытия и долженствования. Его ведомство следит за исполнением законов гражданами эмирата. Он мог помочь Фаруху разработать этот план с моим замужеством, но если это так, то, думаю, его отец не в курсе сговора.

— А как насчет «восходящего солнца»? — перебила принцессу магистр.

— Восходящее солнце — это эмблема клана Хорасан, — пояснила для Хельги Шаира. — Внук главы клана Мелик ибн Мерве Хорасан — самый молодой визирь тайной службы. Его дед Мехраб ибн Мулька Хорасан слишком стар, чтобы занимать государственные должности, а отец погиб в одной из стычек с войсками Урук-Тхада.

— Вы воюете с орками? — изумилась Хельга.

— Нет. Это было скорее недопонимание, нежели полномасштабные боевые действия, — ответила дочь эмира. — Так, последний из правящих кланов — Харут, символ — распахнутые белые крылья на черном фоне. Клан очень миролюбив. Почти никто из этого клана не воевал, они учат мальчиков держать меч только потому, что этого требуют в школах эмирата. Глава этого клана Саабах ибн Сулей Харут — бессменный визирь казначейства. В народе говорят, этому клану больше подойдет золотая монета, нежели белые крылья.

— Почему монета?

— Не просто монета, а обязательно золотая, — поправила принцесса. — Среди представителей этого клана нет ни одного бедняка.

— Среди представителей любого из правящих кланов нет ни одного бедняка, — парировала магистр.

— Позвольте с вами не согласиться, — покачала головой Шаира. — Некоторые высокопоставленные граждане сознательно отрекаются от денег и всего мирского, становясь дервишами. У «белых крыльев» таких случаев нет. Их дети с раннего детства хорошо считают монеты. В школах им лучше даются математические науки, чем все остальные. При любой власти во все времена существования Шаурана главой казначейства всегда был кто-нибудь из Харутов.

— Клан торговцев?

— Не совсем так. Скорее клан, управляющий торговцами. Мелкие кланы торговцев и ремесленников обращаются за услугами к Харутам, чтобы не остаться в убытке от сделки. Ни один караван не отправляется торговать без консультаций и рекомендаций Харутов. Они определяют, что и куда везти, где и по какой цене продавать, да много что, связанное с торговлей… Чтобы понять все тонкости, надо прожить у нас какое-то время.

— Ты думаешь, они могут поддерживать твоего родственника в его стремлении занять место эмира? — спросила мастер Регина.

— Не знаю. — Девушка потерла переносицу. — Все зависит от того, какую прибыль они из этого смогут извлечь.

— Как я поняла, это совсем не бедный клан. Зачем им так рисковать? — поинтересовалась Хельга.

— Правящие кланы все не бедные. Но от денег еще никто не отказывался, — пробормотала принцесса. — Но думаю, ты права. На данный момент Харутам невыгодна смена власти. Они бы скорее уговорили отца добровольно отказаться от престола в пользу их клана, заплатив цену, превышающую казну эмирата втрое, а то и вчетверо.

— Нам надо определить, к кому мы можем обратиться за помощью, не боясь предательства.

— Я не могу рассчитывать даже на своих родных Шарифов, что уж говорить об остальных, — поникла Шаира. — Неизвестно, кого дядя успел купить, кого запугать…

— Выяснить это мы сможем только опытным путем, — твердо заявила мастер Регина. — Надо обратиться за помощью к Самри и Харутам.

— Нам нечем заплатить Харутам. А за просто так они и пальцем не пошевелят, — со вздохом произнесла принцесса. — Они устроятся при любой власти. Что мой отец, что Фарух…

— Я бы не была столь категорична, — мягко поправила ее мастер. — Люди иногда способны совершать правильные поступки даже бесплатно.

— Все зависит от того, кто что считает правильным, — еще больше расстроилась Шаира.

— Ты не сказала, какая эмблема у твоего клана, — попыталась отвлечь от грустных дум подругу Хельга.

— Чаша. — Девушка вновь перевернула страницы фолианта. — Чаша всевидения. Или гранатовая чаша. Так ее иногда называют.

На рисунке был изображен блестящий гранатово-красный кубок, испещренный синими письменами древних рун.

Шаира дала фолиант Хельге в руки, встала, прошлась вдоль полок своей лаборатории и вернулась с каменной чашей, почти в точности соответствующей рисунку. Лишь небольшая деталь отличала рисунок от оригинала: синие письмена являлись прожилками в теле красного камня. Принцесса поставила семейную реликвию на стол.

— В нашем клане никогда не было провидцев и предсказателей. И во времена войн среди кланов, еще до формирования эмирата, моим предкам бывало особенно трудно, им приходилось полагаться на расчет, в то время как в других кланах постоянно использовали предсказания как главный инструмент при планировании своих ходов. Тогда и была создана эта чаша.

— Ее создал твой предок?

— Да. Он призвал духов пращуров нашего народа.