Книга Псы, стерегущие мир, страница 106 – Алексей Игнатушин

А Яга не совершила ничего вероломного, она и слова такого не знает, для нее все естественно, как для зверя. Одно слово – дичь лесная. Раньше люди жили в лесу, от зверей не отличались. Одному Роду известно, как появились на свет землепашцы. Что толкнуло их выйти из леса, заняться тяжкой битвой с матерью-землей?

Свободные от звериного существования в лесу, землепашцы людскую породу улучшили. Ведь прекрасные обычаи гостеприимства пошли от них, им первым пришло в голову, что не стоит кидаться на каждого встречного, – земля большая, места хватит. Самые светлые праздники, обычаи, песни – ведь у лесного зверья нет песен, кроме волчьих! – созданы трудолюбивыми пахарями, не пожелавшими из века в век грызть глотки себе подобным.

А потом появились воины – лучшие из людей, милостиво слабых защищающие. Но их бы не было, не выйди пахари из леса, в лесу невозможны воинская честь, отвага, верность слову. Нет там ничего, кроме дикости».

– Заснул, что ли? – проскрипел Кащей гнусно.

Лют спохватился, мельком подивился странным мыслям, ну прям как у волхва, и выудил из горсти монету. Оттаявший Буслай глянул внимательно: сморщив лоб, туго вспоминал, где такую видел. Лют откашлялся, но голос прозвучал сипло:

– Недавно в твою сокровищницу наведался… гм… гость. Многого не удалось, но монету покрал. Возвращаем ее с почтением, без нее твоя сокровищница не полна.

Кащей обменялся с котом кислым взглядом, по лицу пробежала судорога.

– Брось в кучу, – сказал он небрежно. – Невелик подарок, но что с вас, паршивых, взять.

Монетка звякнула в горе, улеглась со звоном. Буслай кинул неприязненный взгляд на костистую рожу, буркнул тихо:

– Знали б, кто тут сидит, захватили б девок красных.

Кащей поморщился, смерил злобным взглядом. Буслаю показалось, что кожу с лица содрало шлифовальным камнем, к тому же густо наперченным. Но известное женолюбие дивий не оспорил.

Кащей сдвинул брови, щеку Люта царапнуло, потекла горячая капля. Воин неверяще прикоснулся к щеке, и кончик пальца окрасился красным.

– Итак, воришки, – продолжил нелюдь сухо, – ваш подсыл не справился, решили лично явиться. Молодцы, не каждый Горыныча пройдет, хотя вы мне за него еще ответите – кожу сдеру!

Буслай зябко передернул плечами и сказал невольно:

– Мы ишшо пещерников прошли.

Ушкуй гортанно мяукнул, усы весело встопорщились, в хищных глазах вспыхнули искорки.

– Не смеши сапог, – усмехнулся Кащей жестко. – Если б не индрики, не прошли бы, сдохли бы либо от дыма ядовитого, либо в плавильной печи. Итак, чего надо?

Лют помялся, но глумливая ухмылка дивия ожгла кнутом, и он заговорил, зло ерничая:

– Нет ли у тебя чудо-оружия, чтоб войско махом уничтожить? Нам очень надо.

Кащей призадумался, в тишине только и было слышно, что хриплое дыхание изможденных воинов и злобное шипение белой змеи: смотрит, гадина, будто хочет сожрать.

– Оружие такое есть, – сказал нелюдь серьезно. – Но с чего бы отдать? Есть что взамен?

Буслай нехотя протянул молот. Кащей мазнул равнодушным взглядом, проскрипел:

– Ты дурак?

Буслай вспыхнул, смерил злым взглядом ехидно чихающего кота.

– Чего скалишься, разбойничья рожа, – прошипел гридень с ненавистью. – У-у, уссатый-полосатый!

– На себя посмотри! – оскорбился кот.

Кащей пригладил возмущенную животину, щелкнул пальцами, и раскрытый рот Буслая с жутким стуком захлопнулся. Лют сочувственно поморщился и невольно прижал ладонь к челюсти.

Хозяин сокровищ так же равнодушно отверг остатки бабкиного барахла.

– У меня волшебных камней в каждой кучке горсть. А шишку засунь себе…

– Не продолжай, – прервал Лют поспешно и переглянулся с Буслаем.

Соратник сопел зло, движениями бровей предложив расплескать бледную гниду по стенкам.

– Я тебя расплещу, чумазый, – сказал Кащей сухо.

Гридни вздрогнули, плечи опустились пристыженно. Кащей оглядел пришлых, гладкость лба испортила морщина.

– Итак, вы бесполезны, – сказал после паузы. – Придется прихлопнуть. Дайте подумать как. Давно ко мне такие птицы не залетали.

Воины окаменели, мышцы сковал мертвецкий холод, горла сжались ледяными пальцами. Лют с треском повел плечами, прохрипел:

– Может, услугу какую или поручение?

– Давно бы так, – вздохнул Кащей. – Что ж, заритесь на могучую штуку, надо и взамен чё-нить эдакое. Ну, готовы отправиться к Прадубу?

Лют сглотнул: Прадуб – вещь интересная, в другой раз бы охотно глянул, полазал по ветвям, если сумел бы забраться, но…

– Нет ли чего поблизости? – возразил он негромко, но твердо.

Буслай кивнул и буркнул:

– Да, мы спешим.

В темных провалах заплясали язвительные огоньки, щель рта растянулась, и гридни с отвращением узрели ряд заточенных зубов. Кащей переглянулся с земляным котом. Люта обдало холодом: решают, кто кого убьет.

– Погоди, хозяин, – сказал он поспешно. – Понимаю, не нравится, что ворвались наглецы да еще торгуются, но нам нужно шибче обернуться. Ты уж подбери задачу поближе, а мы исполним.

Кащей всмотрелся в витязя. В голове Люта бесцеремонно шарили холодные пальцы, перебирали что-то, как складки ткани. Лют озлился, и горячая волна неприятные ощущения смыла. Нелюдь заколебался и переглянулся с Ушкуем. Кот сказал с сомнением:

– Можно попробовать.

Лоб Кащея взбугрился толстыми складками. Лют с удивлением заметил в жестоких глазах нерешительность. Белая змея озабоченно зашипела и попыталась заглянуть хозяину в глаза, но бледная ладонь прижала голову к плечу, костлявому, как щучий хребет.

– Ладно, букашки, – проскрипел Кащей мерзко. – Ты, – кивок на Люта, – отправишься в Навь, кое-что заберешь у Нияна, а ты, кузнечик… гм… надо подумать.

Голос Кащея истончился до комариного писка. Лют уставился на золотые горы невидящим взглядом. Мысль о том, что придется отправиться к жесткому подземному богу, шарахнула кувалдой, испепелила – храбрость и решимость растоптала.

Буслай глянул сочувственно на соратника, просипел:

– А чего мне отдельный урок? Нам один предмет нужон.

Кащей глянул с укором:

– Разве вас кто неволит?

Буслай зло засопел: сказать, что неволит долг перед отчизной, да не поймет дивий, он и слова такого не знает. Лют сбросил оцепенение, сказал твердо:

– Хорошо, говори, что принести.

Лицо Кащея потемнело, он скривился, будто от острой зубной боли. Белая змея, чуя настроение хозяина, сочувственно зашипела.

– Принесешь шкатулку, из адаманта точенную, на черный замок замкнутую.