Онлайн книга «Девять унций смерти»
|
«Кольчуги и мечи из университетского исторического музея!» — внезапно сообразил Шарц, с тихим ужасом осознавая, что наконец-то сошел с ума. С какой стати гномам менять свою великолепную подгорную броню на то, что лишь людям кажется реликвией, а любой гном сочтет ни на что не годными обносками? Гномы. Гномы в доспехах из университетского исторического музея, грозные подгорные воины, обвешанные ржавым железным хламом. Эти доспехи, конечно, имеют историческое значение… только историческое значение они и имеют, если честно. Они б еще профессорскими указками вооружились, эти умники! Шарта, вооруженного подобным образом, просто не может быть, а значит, несчастный олбарийский лекарь, шут, лазутчик, рыцарь и все такое прочее наконец-то сошел с ума. Так и есть. Иначе и быть не может. «Да кто ж им позволил исторические реликвии уродовать!» — подумал Шарц, глядя на грубо обрубленные кольчуги. Потом его взгляд скользнул дальше, и предварительно поставленный диагноз о собственном безумии нашел новое подтверждение. Никаких огромных гномов не было. Громадные гномы — это бы еще куда ни шло! Все было гораздо хуже. Просто следам за гномами стояли люди. Это в шарте-то! В гномском боевом построении. Приехали. А я-то думал, что сойти с ума еще сильнее у меня уже не получится. Ошибался. Получается! Еще как получается! Талантливый я, что тут еще скажешь! Одно слово — гений… Что, может, в Петрии испокон веку люди жили, а я и не заметил? Взгляд еще прояснился. Потрясение — оно неплохо все проясняет. И взгляд и мозги. Действительно — люди. Самые настоящие. Причем очень хорошо знакомые люди. И гномы — тоже знакомые. «Какие же это люди с гномами? Это студенты!» — с веселым профессорским цинизмом подумал Шарц. — Уважаемый гросс! — один из гномов сделал шаг вперед и должным образом поклонился своему наставнику. — Шарт по вашему приказанию построен! — Так, значит… по моему приказанию? — Губы Шарца дрогнули. У него опять есть губы! Он даже улыбаться может! И будет! И с ума сходить не надо! Вот еще! Делать ему нечего — с ума сходить! Ведь это не морок, не материализованный яростью выплеск одурманенного разума. Это живые люди, гномы… коллеги, одним словом! Просто они пришли на помощь, вот и все. — Так, значит, по моему приказанию… ладно. Скажи-ка, Ульф, ты уже вызубрил третий том истории медицины? Сколько мне помнится — у тебя завтра зачет. — Зачет принят. Из расступившихся рядов грозного шарта к Шарцу шагнул профессор Анри Брессак. — За своевременные действия, которые в конечном счете и делают историю: «отлично!» У вас кровь, коллега, — подходя к Шарцу, добавил он озабоченно. — У меня кровь, — согласился тот. — И в ней достаточное количество снотворного. Поэтому я сейчас просто усну. И все же… зря вы все ввязались в эту… Не договорив, Шарц уснул. Профессор подхватил обмякшее тело. Зазвенели кольчуги — гномы кинулись к своему гроссу. — Осторожно вы… своими железяками! — испуганно и сердито воскликнул профессор. — Поднимаем его! Тихо, я сказал! Вот так. Осторожно… — А этим… задницы не надерем? — огорченно спросил кто-то из студентов. — Сначала спасем задницу нашего коллеги, — решительно отозвался профессор Брессак. — В университет — и быстро! * * * — Сколько времени я проспал? — спросил Шарц. — Двое суток всего-то, — ответил профессор Брессак. — У вас удивительно здоровый организм, коллега… — И все это время вы… — Шарц с ужасом воззрился на профессора. — Ну конечно, нет. Побойтесь Бога, коллега! — отмахнулся профессор. — Возле вас посменно дежурило столько народу, что я даже и пересчитывать не возьмусь. Просто мне первым посчастливилось сказать вам «доброе утро»! — Доброе утро, — откликнулся Шарц. — А как же ваши утренние лекции? — Их любезно поделили меж собой профессора Альфиери и Реноди. А также — Ульф. — Ульф? — удивился Шарц. — Ну… он выучил не только третий том, о котором вы беспокоились, коллега, — улыбнулся профессор Брессак. — У юноши, как выяснилось, очень высокая скорость чтения и отличная память. Просто ему казалось невежливым успевать быстрей своих однокурсников. Вот он и скрывал. А на деле… на деле ему только практики и не хватает. Но как же можно обидеть остальных своими столь быстрыми успехами?! Молчал. Ну, а теперь на все эти глупости просто не осталось времени. Нужен был еще кто-то, способный подменять меня и других профессоров по мере необходимости. Вот он и… — Профессор, а где ваша виола? — спросил Шарц. — С собой, разумеется, — улыбнулся профессор. — Куда же я без нее? — А Эрмина? — Удобно устроилась под вашей кроватью, коллега. В отличие от вас она и не думала просыпаться. Утро — недостаточно серьезный повод для этого. Вот если бы жареная отбивная… — Ничего, мы ее сейчас разбудим, — зевнул Шарц и попросил: — Сыграйте мне, профессор! Пожалуйста! — Хм. А это не будет для вас утомительно? Вредно, так сказать, для здоровья? И не нарушим ли мы, упаси Господи, постельный режим? — Вы вредный, профессор! — жалобно возмутился Шарц. — Вы мне мстите! Это низко и недостойно… — Ужасно низко и недостойно, — скорбно покивал профессор. — Но против натуры не попрешь… — Слушать ведь совсем не то же самое, что играть! — продолжил Шарц. — Ну сыграйте, ну что вам стоит! — Ладно, — кивнул профессор, доставая виолу. — Но за это я угощу вас какой-нибудь горькой микстурой, так и знайте! — Мучитель, — скорбно вздохнул Шарц. — Лекарь, — пожал плечами профессор Брессак. — Да еще и преподаватель. Наше ремесло ужасно портит характер, коллега. Под тихие звуки виолы проснулась Эрмина, Шарц же, напротив, опять заснул. Тихонько поскуливая, Эрмина подпевала виоле, а Шарц блаженно улыбался во сне. * * * Он спал, и ему снилось, что он о чем-то забыл. О чем-то важном. Он проснулся, но так и не сумел вспомнить. Рывком сел. Открыл глаза. — Профессор Ремигий, — позвал он дежурившего у его постели профессора. — Да, коллега, — отозвался тот. — Воды? Легкая профессорская рука легла на лоб. — Профессор Ремигий, о чем я забыл? — в ужасе спросил Шарц. — Э-э-э… — удивленно протянул профессор и еще раз потрогал голову Шарца. — Жара определенно нет, — заметил он сам себе. — Что за странный вопрос, коллега? — Дурацкий, — с облегчением ответил Шарц, который наконец вспомнил. — Профессор, та книга, что была со мной, подарок профессора Брессака, она здесь? — Разумеется, — промолвил тот. — Где ж ей еще быть? Мне, конечно, хотелось взять ее почитать, но пока вы были без сознания — как я мог? |