Книга Вторая клятва, страница 112 – Сергей Раткевич

— Все в порядке, учитель? — Мальчишка возник словно из-под земли.

— Ну, конечно, — ответил он. И усмехнулся. Чем дальше, тем больше мальчишка его опекает. Вот из кого со временем наставник вырастет!

— Сколько на твоем счету?

— Трое, учитель.

— А внутрь почему не пошел?

— Не хотел вам мешать, учитель, — почтительно отозвался мальчишка.

— Молодец.

— Но… ваше плечо…

— Плечо? — Он только тут вспомнил про угодивший в него метательный нож. — Ерунда, неглубоко совсем.

— Все равно обработать надо. Потерпите, сейчас я его достану и…

Рана была промыта, обработана и как следует перевязана.

— Порядок.

— Не совсем, — поморщился он. — Трупы остались.

— Трупы? Это мы быстро, — отмахнулся мальчишка. — Сейчас подыщу место, куда их можно свалить, и…

— Подыщи, — кивнул он, направляясь к дому.

— А что это вы тут шумите? — невесть откуда вылез заспанный человечек.

— А ты кто таков, что вопросы задаешь? — откликнулся он, подхватывая за ноги одного из убитых и направляясь к выходу.

— Я хозяин гостиницы, вот и задаю, — ответил человечек. — Имею право.

— Имеешь, — кивнул он. — Отвечаю. Мы здесь, значит, трупы таскаем… трупы, они тяжелые, вот шумно и выходит. Не переживай, как все вытащим, так сразу тихо станет.

— Ах, трупы… — сразу успокоился хозяин. — Тогда ладно. Но как все вытащите, сразу чтобы тихо было. У меня приличное заведение.

Когда все трупы благополучно упокоились в ближайшей глубокой канаве, где и следовало изначально находиться людям, не умеющим обращаться с оружием и все-таки за него хватающимся, а хозяин гостиницы, успокоенный парой золотых монет, вернулся в свой закуток, бывший командир отряда фаласских храмовых стражей вновь открыл заветную дверь, подошел к постели и заботливо поправил одеяло на Карающей. Потом вздохнул и занялся прочей неизбежной уборкой. Следовало стереть кровь с пола, стен, потолка и мебели, умыться, привести себя в порядок — а там и ложиться можно.

* * *

Карающая пробудилась внезапно. Резко села, уставившись на него дикими глазами.

— Ты победил моих Господ! Как ты посмел?! — яростно выпалила она, вскакивая с постели. — И… как у тебя это получилось? — На этот раз ее тон был почти жалобным.

— Не думаю, что победил их, — добродушно улыбнулся он, отрывая голову от подушки. — Твои Господа непобедимы. Мне ли не знать — я столько лет служил им верой и правдой… Нет, что ты, я бы никогда не смог их победить. Просто не посмел бы бросить им вызов. Я победил… тебя, наверное.

— Но… я — Карающая! — воскликнула она. — И сил мне дают мои Господа! Если ты победил меня…

— Не думаю, что всесильные Боги Смерти действительно так уж хотели моей гибели, — возразил он, садясь на постели. — Я хорошо им служу. Не так легко будет отыскать столь же способного и достойного слугу.

— Но Боги повелели… — ошеломленно промолвила она и, не договорив, замолчала.

— Разве Боги отдали тебе приказ? Ты получила его от жрецов. Так ведь?

— Но жрецы говорят от имени Богов… — Ее недоумение росло.

— Говорят, — саркастически усмехнулся он.

— Ты хочешь сказать, что они выдают свою волю за волю Богов? — гневно вопросила Карающая.

— Не обязательно. Выдавать одно за другое… это если кто-то вовсе в Богов не верит. А вот неверно истолковывать… сколько угодно. Ошибки случаются не только из-за злого умысла. Кстати, та самая Книга, из-за которой столько шума… Она ведь тоже несет смерть, верно?

— Ну, — буркнула Карающая, в очередной раз подумав, что вряд ли стоило тащить окаянную книгу с собой. Нужно было уничтожить ее на месте.

— Так зачем же за ней охотиться? Для чего уничтожать? — промолвил бывший командир отряда храмовой стражи. — Пусть берут и пользуются, у кого ума хватит.

— Тайное знание всегда принадлежало Храму!.. И будет принадлежать, — уже не столь уверенно добавила Карающая.

— Но ведь твоим Господам нравится смерть. Так разве плохо, если им начнет служить кто-то еще? Если еще кто-то принесет кровавые жертвы на их алтарь?

— Никто, кроме посвященных, не смеет…

— Вот, — прервал он. — Это и есть главное. Боги хотят жертв, а жрецы присвоили себе право их приносить.

— Но жрецы… — Карающая почувствовала себя глупо, объясняя очевидное. Ведь это же само собой разумеется! Небо — вверху, земля — внизу, жрецы выносят приговор, а Карающие его исполняют.

— Ни с кем не хотят делиться, — кивнул он. — Именно это я и хочу до тебя донести. Но люди все равно умирают. Сами по себе, в бою, зарезанные из-за угла. Есть места, где нет ни одного жреца или жрицы Храма Смерти. Есть места, где нет ни одной Карающей. А люди все равно умирают, когда наши соединяющиеся Господа рождают очередной комок темноты. Выбирай, кому ты служишь, Карающая: Храму или Богам?

— Я служу своим Господам, — не задумываясь, ответила Карающая. Потому что так оно и было.

— А твои Господа явно мне благоволят, — усмехнулся он. — Придется и тебе послужить мне.

— Ты хочешь, чтобы я кого-то для тебя убила? — удивилась она.

— Я хочу, чтобы ты пребывала в моей постели. Ночь за ночью. Год за годом. Пока мы не научимся жить долго и счастливо или пока один из нас не найдет способ убить другого.

— Это значит, что я не вернусь в Храм? — потрясение спросила она.

— Разумеется, не вернешься. Видишь ли, твои собратья по Храму уже приходили сегодня ночью. Поскольку меня здесь быть не могло, искали, по всей видимости, тебя. Мне не понравились их намерения. Глупо убивать одну-единственную Карающую. Зато их самих было… кажется, одиннадцать… или тринадцать… я уже не помню.

— Было? — выдохнула она.

— Было. Мы посовещались с твоими Богами и решили, что незваные гости слишком плохо владеют оружием, чтобы жить дальше. Так что этой ночью я досыта накормил твоих Господ. Полагаю, они остались довольны.

— А… почему я не проснулась?

— Ты приняла лекарство. Кроме всего прочего, оно вызывает еще и сон.

— Лекарство? — подозрительно переспросила она. — Какое еще лекарство? Никакого лекарства я…

Ее глаза округлились.

— Как ты это сделал, ну?!

— Просто. Так же, как и ты.

— Губы? — резко спросила она.

— Губы, — покладисто подтвердил он. — И не только.

— Что значит "и не только"?!

— Демоны преисподней! — с усмешкой проворчал он. — Да я весь вывалялся в этом чертовом порошке, женщина! А ты… ты довольно страстная, когда забываешь о своей основной профессии… когда вообще обо всем забываешь…