Книга Народ, или Когда-то мы были дельфинами, страница 76 – Терри Пратчетт

— Значит, они думают как воры. У нас нет никаких прав на эти сокровища. Но если мы не поведем себя как идиоты и хамы, думаю, местные жители проявят великодушие.

— Великодушие, — повторил отец, пробуя это слово на вкус, как незнакомое печенье.

Дафна прищурилась.

— Уж не думаешь ли ты, что великодушие встречается только на том краю света?

— Нет, ты права, конечно. Я сделаю все, что от меня зависит. Я вижу, что это очень важное место.

Она его поцеловала.

Он опять заговорил, колеблясь, не зная, как лучше выразить свою мысль:

— Так с тобой тут… было все в порядке? Тебя хорошо кормили? Тебе было чем заняться… помимо отпиливания ног?

— Если честно, я только одну ногу отпилила. А, и еще ступню. Я помогла родиться двум младенцам — правда, в первый раз я только смотрела и спела песню. И еще миссис Бурбур рассказывала мне про лекарства за то, что я жевала для нее свинину…

— Жевала… для нее… свинину… — повторил отец как завороженный.

— Потому что у нее нет своих зубов, понимаешь?

— А, ну да, тогда конечно. — Его превосходительство неловко переступил с ноги на ногу. — А еще какие-нибудь… приключения?

— Дай подумать… Мау спас меня, когда я тонула, он теперь вождь… а, да, еще я встретила вождя людоедов, он был как две капли воды похож на премьер-министра!

— Правда? — отозвался отец. — Хотя, если вдуматься, в этом нет ничего особенно удивительного. А никто не… не пытался… тебя обидеть?

Он так осторожно это сформулировал, что она чуть не рассмеялась. Ох уж эти отцы! Но она не могла рассказать ему о хихикающих горничных, о кухонных сплетнях, а тем более — о шуточках Кале. Она столько времени провела в Женской деревне. Уж не думает ли папа, что она ходила, заткнув уши и зажмурившись?

— Один убийца. К сожалению, надо сказать, он был из экипажа «Джуди». Он застрелил одного человека, а потом наставил пистолет на меня.

— Боже милостивый!

— Поэтому я его отравила. Ну, что-то вроде. Но Народ назвал это… как называется, когда палач кого-нибудь вешает?

— Э-э-э… приведением приговора в исполнение? — спросил его превосходительство, изо всех сил стараясь уследить за нитью ее рассказа.

— Точно. А еще я сломала нос другому человеку глиняной чашкой, потому что он собирался меня застрелить.

— В самом деле? Ну да, наверное, это быстрее, чем отравить, — сказал его превосходительство, стараясь во всем найти рациональное зерно.

Его лицо в свете ламп выглядело ужасно. Дафне казалось, что оно сделано из воска и вот-вот расплавится.

— Знаешь, теперь, когда я вспоминаю, мне самой кажется, что все это было чересчур… — Она замолчала.

— Богато событиями? — предположил отец.

И она рассказала ему все — о том, как светит луна над лагуной и как сияют звезды, и про мятеж, и про бедного капитана Робертса, и про попугая, и про красных крабов, и про птиц-панталоны, и про осьминогов-древолазов, и про Кокса, первого помощника. А боги смотрели на них сверху вниз. Дафна тащила отца мимо сотен белых каменных плит, украшающих стены, и говорила не переставая.

— Смотри, жираф. Значит, они знали про Африку! Дальше там есть еще и слон, но он, может быть, индииский. Это явно лев. На одном камне, который в конце концов оказался на пляже, вырезана лошадь, а кто мог привезти сюда лошадь? А вот на других плитах вырезано что-то непонятное, я думаю — не алфавит ли это… А — арбуз, и так далее… Но на многих плитах по краям вот такие точки и черточки, так что, может быть, я и ошибаюсь. И посмотри, как часто среди резьбы повторяется изображение руки! Я думаю, это для масштаба. А вон там…

И так далее, и тому подобное. Наконец она закончила словами:

— И еще я уверена, что у них были телескопы.

— Не может быть! Ты нашла изображение?

— Ну… нет. Но многих плит не хватает.

Она рассказала ему о сыновьях Юпитера и змее вокруг Сатурна.

На отца это не произвело особого впечатления, но он погладил ее по руке.

— А может быть, раньше небо было яснее, — сказал он. — Или нашелся человек с очень хорошим зрением.

— Но я выработала замечательное научное объяснение!

Отец покачал головой.

— Я тебя очень люблю, но это всего лишь догадка. И, смею добавить, надежда. Я жду от тебя большего, малыш.

«Ага, это совсем как те споры, которые мы вели, возвращаясь домой из Королевского общества, — подумала Дафна. — Я должна защитить свою точку зрения. Отлично!»

Она указала на богов.

— Они сияют, потому что покрыты мельчайшими стеклянными пластинками, — сказала она. — Пластинки закреплены свинцовыми гвоздиками. Один мальчик по моей просьбе поплавал в пруду и поискал там. Эти люди умели делать тонкое стекло!

Отец сел, привалившись спиной к прохладному камню. Он кивнул.

— Это вполне вероятно. Стекло знали многие культуры. У нас есть зачатки гипотезы, но ты еще не нашла мастера — изготовителя линз.

— Папа, здравый смысл подсказывает, что однажды стеклодув обратил внимание на пузырек воздуха в стекле и заметил, как свет…

Отец жестом остановил ее.

— Науку не интересует то, что «подсказывает здравый смысл», — сказал он. — «Здравый смысл подсказывает», что Земля плоская. Мы точно знаем, что древние римляне интересовались примитивными линзами, но очки были изобретены только в тринадцатом веке. Обычно честь их изобретения приписывается итальянцу Сальвино Д'Армате…

— Почему всегда все… в Северном полушарии? — спросила Дафна. — Переверни мир вверх тормашками!

Она подтащила отца к стене рядом с глобусом и показала на одну из плит.

— Помнишь, я тебе говорила, что они любят изображать руки, держащие предметы? — спросила она и подняла повыше лампу. — Вот! Разве это не очки?

Он критически осмотрел плиту, словно человек, пытающийся решить, чего ему хочется — пирога или торта.

— Возможно, — ответил он. — Но возможно также, что это маска, или весы, или загадочный предмет ритуального назначения. Боюсь, это тебе не очень поможет.

Дафна вздохнула.

— Ну хорошо, если я найду какие-нибудь доказательства, что они знали о существовании линз, ты поверишь, что они могли знать, как сделать телескоп?

— Да, тогда у тебя будут основания. Но все равно, имей в виду, я не приму это как доказательство того, что они делали телескопы. Только как доказательство того, что они могли их делать.

— Пойдем, я тебе покажу.

На этот раз она повела его по другую сторону от богов, к нише, образовавшейся там, где из стены вывалилась белая плита.