Книга Превращение, страница 47 – Кэрол Берг

Но эти слова больше ничего не значили. Они остались в том мире, которому я больше не принадлежал. Демоны начали войну, и я должен был сражаться в любом случае, пусть даже таким глухим, слепым и бессильным, каким я теперь стал. С каждой минутой ожидания мое спокойствие улетучивалось. Где Александр? У меня нет времени выполнять приказы других. Я уже был готов сбежать, когда в комнату поспешно вошла леди Лидия. Ее щеки пылали, зеленые глаза лихорадочно блестели.

– Он сделал это? – Сразу же спросила она, не дожидаясь пока я отвешу полагающийся поклон. – Скажи мне правду.

– Нет, госпожа. Он не делал этого.

– Ты знаешь его так хорошо, чтобы поклясться в этом?

– Я готов жизнью ручаться за него. Он не способен на подобное.

– Ты действительно веришь в это. Как такое возможно? – Я не понимал причины ее гнева. – Как твой язык поворачивается ручаться за него? – Она схватилась за железный браслет на моем запястье и подняла мою руку, как руку марионетки на летней ярмарке, потом потащила меня к зеркалу и развернула меня так, чтобы я мог видеть, на что похожа моя спина. – Посмотри, что он сделал с тобой. Что это за безумие, любить того, кто так обращается с тобой?

– Принц Александр мой хозяин. Он может распоряжаться моей жизнью и смертью и всем, что лежит между ними. Я не испытываю к нему никаких чувств, раб просто не может их испытывать, – я отвечал, отвернувшись от зеркала. Я не хотел смотреть на того изможденного, покрытого шрамами незнакомца, о котором она говорила, что это я. – Но я должен быть честен. Несмотря на все свои недостатки, принц способен на великую преданность. Единственный человек, способный на такую же преданность был лорд Дмитрий.

Рядом с моей головой пролетел маленький столик и развалился на куски, ударившись о стену рядом с зеркалом. Я резко пригнулся и развернулся к Лидии. Она собиралась отправить вслед столику кресло. Если бы на ее месте был кто-нибудь другой, я бросился бы на пол и закрыл голову руками, но я почему-то поверил, что она целится не в меня. Я просто отступил в сторону. Минут через пятнадцать под зеркалом возвышалась кучка щепок, стекла и бархатной обивки, а к леди Лидии вернулось подобие спокойствия.

Пока я наблюдал, как она выпускает скопившуюся злость, я не переставая гадал о причинах подобного поведения. Я вспомнил наш первый разговор, и у меня зародилось смутное подозрение. Она спорила с Александром, отпускала ехидные замечания и насмешничала, поскольку презирала его? Да, нет же, наоборот. Я едва не рассмеялся. Я привалился спиной к стене и прикрыл рот руками, стараясь ничем не выдать снизошедшее на меня понимание. Но она не позволила мне.

– О, Сейонн, ты не ранен? Я такая же гадкая, как и принц, – она отняла мои руки от лица и обеспокоено посмотрела мне в глаза.

– Нет, моя госпожа. Просто скажите мне, когда процесс разрушения окажет нужное действие.

– Он невыносим.

– Да, госпожа.

– Жестокий, легкомысленный, упрямый…

– Именно так.

– …глупый гордец, он оскорбляет людей…

– Никто не спорит, госпожа. Это так.

– Но почему тогда я не могу вырвать его из своего сердца?

– Логика и рассудительность бессильны в таких делах.

Она схватила меня за плечи и встряхнула.

– Ты любишь его, как и я.

– Это невозможно. Я служу ему. Больше ничего. Меч не любит руку, кующую его, как и руку, владеющую им. Но в принце есть то, чего мы не видим обычным зрением, госпожа. Иначе вы не стали бы волноваться о человеке, который убил собственного дядю.

Она уселась в лишенное подушек кресло.

– Нет. Но я люблю сумасшедшего.

– Он не сумасшедший. Даже если его поведение кажется странным.

Она наморщила лоб и покачала головой.

– Здесь ты ошибаешься. Император признал его безумным, он никогда бы не отослал Александра прочь, если бы не был уверен в этом. Айвон Денискар обожает своего сына, и он не глуп.

Признал его безумным… Я бросился перед ней на колени.

– Моя госпожа, простите меня, но вы однажды уже говорили со мной откровенно. Я должен знать, что произошло. Что значит, отослал прочь?

– Император сперва и слышать не хотел о том, что Александр сошел с ума. Он собирался отправить своих людей жечь деревни, пока не будут найдены те разбойники. Но Александр отказался возглавить отряд и вообще принимать участие в поиске. Император позвал меня, чтобы я убедила Александра и заставила его объясниться… Император не знает, что Александр выполняет мои просьбы наоборот. Он пытался заставить Александра сказать, что он не имеет отношения к убийству, а тот стал твердить, что это его вина. Что он никогда не желал смерти Дмитрию, но он виноват. Что еще мог подумать Император? Он спросил, знает ли Александр, где прячутся разбойники и кто они, но принц ответил, что это не имеет значения. Что преступник он сам. А потом пришел этот его главный управляющий…

– Фендуляр.

– Да. Он жеманился, лебезил, а потом начал рассказывать о странном поведении принца в последнее время. Обо всех этих происшествиях с Вейни и Сьержем, старые сказки о Дар Хегеде, о том, как принц оскорбил старейшее семейство Империи и Гильдию Магов, якшался с нищими и… падшими женщинами… выходил из себя. Он сказал, что принц проклинал лорда Дмитрия и грозился сделать раба главным управляющим. Совари признался, что в ночь, когда келидцы устраивали представление, принц все время отменял собственные приказы, исчез в ту же ночь, вернулся утром весь в грязи и отказался сообщить, где он был. Потом остальные стали подтверждать сказанную Фендуляром ложь, и наплели еще больше…

Только это была не ложь. Все было правдой. Только лишенной контекста. Лишенной своего настоящего значения. Выхолощенной. Пугающей.

– И Александр…

Лидия вскочила, подошла к столу и с такой силой вцепилась в край столешницы, что я испугался, как бы мрамор не треснул под ее пальцами.

– Казалось, что он не слышит, что они говорят. Он сидел и смотрел в никуда. Император приказал ему поклясться, что он не причинял вреда Дмитрию. Он положил перед ним свой собственный меч и сказал, что все, что требуется от Александра, положить руки на меч и поклясться. И больше никто ничего не скажет ему. Помазание совершится этой же ночью.

Меч. И образ убитого Дмитрия перед его глазами. Великолепно задумано.

– Он не должен был касаться его, – воскликнул я.

– Его отец умолял его, но принц отдернул руки и заявил, что больше не коснется меча, поскольку ему никогда не искупить его вины перед лордом Дмитрием, – она подняла вазу с цветами, потом решительно поставила ее на место и заметалась по комнате. – Император был вне себя. Он потребовал позвать лекаря, но тут один человек сказал, что есть способ лучше.

Вот оно. Теперь мы подошли к сути.

– Позвольте мне угадать. Это сказал келидец.