Книга Дракон Его Величества, страница 40 – Наоми Новик

Лоуренс, не совсем доверявший своему голосу, тоже порадовался этой маленькой интермедии. Отчаянный ласково тыкался в него носом, кадеты смотрели испуганно.

— Не надо мне было вылезать с таким предложением, сэр, — сказал Холлин. — Прошу прощения у вас и у капитана Ренкина.

— Ничего подобного, мистер Холлин. — Это прозвучало слишком сурово, и Лоуренс поправил дело, добавив: — Вы ровно ни в чем не виноваты.

— Не понимаю, почему мы должны держаться подальше от Левитаса, — тихо заметила Роланд.

Лоуренс ответил ей без запинки — это сидело в нем не менее глубоко, чем бессильный гнев против Ренкина.

— Потому что вышестоящий офицер дал вам такой приказ, мисс Роланд. Если для вас этого недостаточно, то вы неверно выбрали свой жизненный путь. Я не желаю больше слышать от вас таких замечаний. Отнесите, пожалуйста, протирочный материал в прачечную. Прошу извинить меня, джентльмены, — обернулся он к остальным, — я хочу пройтись перед ужином.

Отчаянный, слишком большой, чтобы потихоньку красться за ним, попросту улетел вперед и подождал Лоуренса на первой лужайке по пути его следования. Лоуренс думал, что ему хочется побыть одному, но, оказавшись в кольце дракона, он с радостью приник к теплому боку, где гудел барабан сердца и мерно шелестело дыхание. Гнев прошел, но Лоуренс чувствовал себя несчастным оттого, что не мог вызвать Ренкина на дуэль.

— Не знаю, почему Левитас это терпит, — сказал Отчаянный. — Он хоть и маленький, но Ренкин намного меньше.

— А почему терпишь ты, когда я прошу тебя надеть сбрую или выполнить какой-то опасный маневр? Это его долг, он так привык. С самого выхода из яйца его приучали к повиновению и всегда обращались с ним так, как теперь. Ему, вероятно, даже в голову не приходит, что можно и по-другому.

— Но он же видит тебя и других капитанов. Ни с кем из нас так плохо не обращаются. — Отчаянный задумчиво вонзил в землю когти. — Я слушаюсь тебя не по привычке и не потому, что не умею думать самостоятельно, а потому, что ты достоин моего послушания. Ты всегда ко мне добр и не стал бы просить о чем-то опасном и неприятном просто так, без причины.

— Без причины, конечно, нет, но служба у нас с тобой трудная и порой обрекает нас на суровые испытания. — Лоуренс помедлил и мягко добавил: — Я давно собирался поговорить с тобой вот о чем. Обещай мне больше не ставить мою жизнь выше жизни других. Ты ведь понимаешь, что Викториатус для Корпуса неизмеримо важнее, чем я, и о его экипаже тоже не мешало бы вспомнить. Нельзя было рисковать ими, чтобы спасти меня.

Отчаянный охватил его еще более тесным кольцом.

— Нет, Лоуренс, этого я обещать не могу. Извини, но я не хочу тебе лгать. Я просто не мог допустить, чтобы ты упал. Ты, возможно, ценишь их жизни выше своей, а я нет. Для меня ты дороже всех. Тут я тебя слушать не стану. Ты говоришь «долг», но для меня это понятие не очень-то много значит — особенно теперь, когда я начал кое-что понимать.

Лоуренс не знал, что на это ответить. Его трогало, что Отчаянный так дорожит им, но своевольное отношение дракона к приказам вселяло тревогу. При всем доверии к его здравому смыслу Лоуренс в который раз чувствовал, что недостаточно старательно учил его дисциплине и долгу.

— Жаль, что я не могу объяснить тебе это как следует, — сказал он уныло. — Может быть, мне удастся подобрать для тебя нужные книги.

— Попробуй. — Отчаянный впервые выразил сомнение относительно книжной премудрости. — Только вряд ли что-то заставит меня думать иначе. Я, конечно, постараюсь, чтобы таких случаев больше не было. Я очень боялся, что не сумею тебя поймать.

— В этом я с тобой согласен, — от души улыбнулся Лоуренс, — и тоже приложу все старания, чтобы подобное больше не повторилось.

* * *

Утром, когда он еще спал в палатке подле Отчаянного, к нему прибежала Роланд.

— Вас зовет Селеритас, сэр. — Лоуренс повязал галстук, облачился в мундир, и они вместе отправились в замок. Отчаянный сонно пробурчал что-то вслед, приоткрыв один глаз. — Вы все еще сердитесь на меня, капитан? — отважилась спросить Роланд.

— Что? — Он не сразу сообразил, о чем она, но потом вспомнил. — Нет, Роланд, не сержусь. Надеюсь, вы уже поняли, что говорить такие вещи не подобает.

— Да. — Тень сомнения в ее голосе Лоуренс предпочел не заметить. — Я не разговаривала с Левитасом, но не могла не заметить, что он неважно выглядит после вчерашнего.

Идя через двор, Лоуренс тоже бросил взгляд на винчестера. Тот забился в угол, как можно дальше от прочих драконов. Несмотря на ранний час, он не спал, а просто лежал, и тупо уставившись в землю. Лоуренс отвернулся — с этим он ничего поделать не мог.

— Беги, Роланд, ты свободна, — сказал Селеритас. — Извините, что поднял вас в такую рань, капитан. Для начала вопрос: готов ли Отчаянный, по вашему мнению, возобновить тренировки?

— Думаю, да, сэр. Он поправляется очень быстро и вчера без труда слетал на озеро и обратно.

— Хорошо. — Селеритас помолчал и, вздохнув, добавил: — Я вынужден сказать вам, чтобы вы больше не занимались Левитасом.

Горячая краска бросилась в лицо Лоуренсу. Стало быть, Ренкин нажаловался. Лоуренс признавал, что получил по заслугам. Разве он сам стерпел бы, вздумай кто-то учить его командовать кораблем или заботиться об Отчаянном? Оправдать такое поведение было невозможно, и его гнев быстро сменился стыдом.

— Прошу прощения, сэр, что поставил вас перед необходимостью такого приказа. Могу вас заверить, что больше это не повторится.

Селеритас фыркнул, давая понять, что выговор был сделан скорей для проформы.

— Не надо мне ваших заверений — если б я хоть на миг поверил в их искренность, вы бы упали в моих глазах. В том, что происходит, я виноват не меньше других. Когда мое терпение с ним иссякло, наше командование перевело его в курьеры и посадило на винчестера, а я промолчал из уважения к его деду, хотя и не должен был.

У Лоуренса на душе просветлело, и ему сделалось любопытно, чем таким истощил Ренкин терпение Селеритаса. Ведь не могло же командование сделать подобного субъекта опекуном такого дракона, как тренер-наставник?

— Видимо, вы хорошо знали его деда? — не удержался Лоуренс.

— Мой первый опекун. Сын его тоже служил со мной. — Селеритас отвернулся, понурил голову и добавил: — Я питал надежды и относительно мальчика, но он, по настоянию его матери, воспитывался не здесь, и семья внушила ему странные понятия. Ему не следовало становиться авиатором, тем более капитаном. Но он капитан и останется им, пока Левитас ему подчиняется. Я не могу позволить, чтобы вы в это вмешивались. Вообразите только, что будет, если все офицеры начнут фамильярничать с чужими драконами. Лейтенанты, жаждущие стать капитанами, рады соблазнить и увести любого, кто не слишком счастлив с опекуном. При малейшем попустительстве у нас воцарился бы хаос.

— Я прекрасно все понимаю, сэр, — склонил голову Лоуренс.