Книга Большая Игра. Настоящее напряженное, страница 32 – Дэйв Дункан

Наверное, это было вторым по силе удивлением. Одно дело знать теоретически, что пришельцы живут очень долго. И совсем другое дело лицом к лицу встретиться с человеком, который помнит битвы, случившиеся пятнадцать столетий назад, – от такого и рехнуться можно.

– Его случайно звали не Аттила? – спросил я.

Маленький гунн захлопал в ладоши.

– Точно! Замечательный вождь! Он обладал потрясающей природной харизмой.

И мы посидели еще немного, обсуждая сражение при Каталауне – оно имело место, если вы помните, где-то в середине пятого века – и священника Льва, который год спустя каким-то образом сумел заставить гуннов покинуть Италию. Как он смог сделать это, так и осталось исторической загадкой. Моему хозяину было приятно узнать, что его товарищей по оружию помнят до сих пор, хотя я старался не обмолвиться о том, какой они пользуются репутацией. Впрочем, возможно, это его не обидело бы. Кробидиркин служил в их войске кем-то вроде лекаря и уже в пожилом возрасте случайно перенесся в Соседство, где и сделался богом.

Вскоре он перевел разговор на «Филобийский Завет» и Освободителя.

– Я очень сожалею о том, что случилось с Плотником и его семьей, – сказал он. – Я получил прямые указания и не посмел ослушаться. Терпеть не могу относиться так к людям, в какую бы ересь они ни впадали.

– А что я? – спросил я. – Насчет меня у вас есть прямые указания?

– О да. Но ты же сын моего старого друга Камерона! Зэцу неизвестно, где ты находишься. Он не знает всего, что знаю я, и он с ума сходит оттого, что ты ушел от него. Воистину он очень напуганный бог!

– И зря, – заметил я. – Я вовсе и не собираюсь убивать его.

Маленький человечек фыркнул:

– Пророчество говорит, что убьешь! Зэц перепробовал все средства, чтобы прервать цепь событий, и всякий раз терпел неудачу. Поэтому он боится тебя, и заслуженно.

– А что Карзон?

Он скривился, отчего стал еще безобразнее.

– Он боится Зэца! Для этого я, собственно, и пригласил тебя сюда, Д’вард. Зэц решил, что настало время войны, большой войны. Война приносит ему ману, а сейчас он как никогда нуждается во всей доступной ему мане, ибо ему угрожает Освободитель. Так вот, эта война началась – в Нарсии, которая входит в Джоалийское королевство, но расположена между Таргвейлом и Лаппинвейлом. Лаппинвейл уже лет пятьдесят является таргианской колонией, ясно? Но рандориане там сеют смуту, подстрекая к отделению от метрополии.

Он выжидающе посмотрел на меня, и я кивнул, как будто во всем этом был хоть какой-то смысл. Если честно, я этого смысла не видел, впрочем, все это казалось не таким уж безумием по сравнению с тем, как взорвалась вся Европа из-за гибели одного-единственного австрийского эрцгерцога.

– Таргианцы терпеть не могут неопределенности, – усмехнулся Кробидиркин. – Много лет они пытались свергнуть нарсианское правительство, и этим летом терпение их наконец лопнуло. Они вторглись в Наршленд. Джоалийцы задумали ответную акцию. – Он вздохнул. – Боюсь, война будет кровавой, и Зэц изрядно поживится.

Вам, наверное, понятно, что я не очень-то обрадовался, услышав это.

– Но какое все это имеет отношение ко мне?

Он загадочно улыбнулся:

– Джоалийцы планируют молниеносный набег на Тарг, пока там нет таргианской армии, – очень храбро с их стороны! Но для того чтобы достичь Таргвейла, им придется пересечь Нагвейл и Лемодвейл. Лемодия входит в Таргианское королевство, но мы принадлежим Джоалу. Наша царица – джоалийская марионетка. Их авангард уже здесь, в Наге, и требует военной поддержки. Она пошлет своих воинов по первому же их требованию.

Мне сделалось плохо, и чем больше я об этом думал, тем хуже мне становилось.

– Я должен пойти и сдаться! – сказал я. Вообще-то я вовсе не собирался этого делать. Просто это было первое, что пришло мне в голову.

Кробидиркин, казалось, пришел в ужас.

– О нет! Это бессмысленно! Война неизбежна. Нет, я хочу просить тебя об услуге.

– Просите… господин! – Не забывайте, я был обязан ему жизнью. Он предоставил мне убежище, даже если я до тех пор и не понимал этого.

Он довольно кивнул. Местные боги, как правило, добиваются своего.

– Скоро здесь появятся гонцы с требованием собирать войско. Я знаю, тебе захочется уйти. В конце концов это тебя не касается – или ты считал бы так, не пригласи я тебя сюда и не расскажи все. Джоалийцы потребуют, чтобы у каждого деревенского отряда был командир. Нагианцы – большие спорщики, но в военное время беспрекословно подчиняются приказам старшего. Во всяком случае, сейчас им придется подчиняться. Можно не сомневаться в том, кого выберет отряд Соналби.

Я не спорил – уж я-то знал, как действует на них моя харизма пришельца, как бы я ни старался скрыть ее.

– Но я новичок в военном деле, особенно в войнах такого рода.

– Да это и не важно. Джоалийские генералы приложат все силы и умение, чтобы пролилось как можно больше крови. И мне кажется, мои парни выбрали бы тебя, даже если бы ты не был пришельцем. – Это, конечно, была уже чистая лесть.

– Что вам от меня надо? – мрачно спросил я.

– Останься и возглавь их, Д’вард! С тобою во главе им не придется страдать так сильно. И гораздо больше их вернется на родину. Поверь мне, это так. Ты облегчишь страдания и уменьшишь число смертей. Мне страшно подумать, что будет с моим народом, если молодежь пойдет на эту войну без твоего руководства.

Что я мог ответить на это?

Сначала я упирался.

– Я надеялся найти Службу и попросить их помочь мне вернуться домой.

Он нахмурился и подергал себя за ус.

– Остерегайся Службы, Д’вард! Они предадут тебя – так предсказано.

Похоже, все, кроме меня, читали этот чертов «Филобийский Завет»! В конце концов я согласился возглавить воинство. Не так уж просто противиться богу, и потом кто, как не он, сохранил мое присутствие в Нагленде в тайне от Зэца. Возможно, он, делая это, сильно рисковал. И хотя он прямо не говорил мне об этом, я знал, что нахожусь в долгу перед ним.

– Ты почтил своим присутствием мой убогий шатер, – сказал он. – Я был бы рад поселить тебя здесь и проводить время в беседе. Мне стоило пригласить тебя раньше, но это небезопасно для нас обоих. Зэц относится ко мне с подозрением, а он гораздо сильнее нас всех.

Это было прощание. Мы встали. Он предложил подарить мне фотографию. Мне очень хотелось взять ее, но у меня не было карманов. Я с сожалением отказался, пообещав, что загляну к нему как-нибудь после войны. Он проводил меня до двери. Жрецы были заняты своим делом и не заметили, как я вернулся.

Это была моя третья встреча с богом. Он был настоящим отцом своему народу и произвел на меня самое яркое впечатление. И потом, он был одним из гуннов Аттилы! По наивности своей я считал, что это просто замечательно.