Книга Золоченая цепь, страница 48 – Дэйв Дункан

Нет, подумал Дюрандаль, это дичь ранила его. Дичь заставила его бежать из города, поджав хвост. Он вернется домой, чтобы доложить о провале.

Солнце жгло как топка. Утро было еще довольно ранним, но воздух уже прогрелся, и далекие вершины растаяли в зыбком мареве. Пять лошаденок тащились за своими тенями по пыльным холмам — три с сидящими на них всадниками, две запасных. Вряд ли они передвигаются быстрее, чем караван; значит, пять дней до Кобуртина. Никто не произнес ни слова, пока они не перевалили за гребень холма, и Самаринда не скрылась из виду.

— Где мы допустили ошибку? — произнес наконец Дюрандаль. — Конечно, Волк прав, и у них есть потайные выходы, но как они смогли отыскать нас так быстро?

С минуту остальные молчали, потом заговорил Кромман:

— У них замечательно поставлена разведка. Должно быть, братья наводят справки о чужаках — кто такие, где остановились. Мы задавали странные вопросы… А может, это колдовство — как знать? Должно быть, у них есть кто-то вроде наших нюхачек, чтобы проверять, не заговорены ли соискатели.

— Мало кто из хороших мечников не пользуется заговорами, инквизитор. Мы с Волком, например, точно заговорены. Герат тоже наверняка. Думаю, даже Гарток пользовался какими-то заклинаниями.

— А может, нас предали? — предположил Волкоклык. — Откуда Эвермен узнал, что среди нас есть инквизитор? — Лицо его по обыкновению ничего не выражало. Уж не замыслил он снова убийство?

— Ты имеешь в виду меня? — фыркнул Кромман. — Что такого я сделал, чтобы заслужить обвинение в измене, сэр Клинок? Если ты хочешь обыскать мою поклажу на предмет золотых слитков — прошу, начинай.

— Вы бы не стали говорить им, что вы инквизитор, — сказал Дюрандаль. — Не в вашем это характере. Сколько из рассказа Эвермена соответствует истине?

Кромман потеребил неряшливый ус.

— Трудно сказать. Вы позволили ему говорить на людной улице. Обыкновенно мы допрашиваем людей с глазу на глаз. Если при этом и присутствует кто-то, он должен по крайней мере молчать. Нет хуже обстановки для того, чтобы почуять обман, чем улица, полная идущих туда и сюда людей.

Правду он говорил или лгал? С чего Кромману лгать? Этого Дюрандаль не знал, но доверял своему союзнику-инквизитору не больше, чем Эвермену. Клинку или латнику, находящимся при исполнении служебных обязанностей, приходится порой убивать, но убийство, лишенное цели, простить нельзя.

— Ваши предположения?

— Он лгал, говоря о смерти Полидэна. В этом я уверен.

— А позже, когда он утверждал, что вступил в эту шайку добровольно?

— Нет… по крайней мере он говорил так не потому, что эти три головореза смотрели на него. Возможно, он утаивает что-то другое.

Дюрандаль посмотрел на своего Клинка — тот ехал слева от него, чтобы прикрыть его с уязвимой стороны.

— Никаких возражений, сэр. Мне показалось точно так же.

— Пожалуй. Мне тоже.

Что толку в инквизиторах? Однако если он лгал насчет своего подопечного, его надо спасать. С другой стороны, братья теперь, похоже, совершенно неуязвимы, и любая наша попытка будет чистым самоубийством. Хотя нас послали сюда за этим. Но… но… но! Что делать — убираться восвояси или вернуться, не обращая внимания на опасность? Смотрите-ка: тень! Поехали, посмотрим, нельзя ли туда забраться?

Он повернул свою лошаденку направо и погнал ее к скальной расселине, разрезавшей пейзаж подобно рваной ране. Перебиравший неподкованными копытами косматый жеребчик, похоже, одобрил его выбор, и бодро затрусил вверх по склону, остановившись через несколько минут у полоски тени от нависающей скалы. Поднимающееся солнце скоро лишит их и этого укрытия, но пока что оно казалось им райским блаженством. Не спешиваясь, повернулся Дюрандаль к своим спутникам.

— Нам не справиться с чарами без собственных чар. Вы не все договариваете, Кромман. Мы все понимаем, что у инквизиторов имеются в запасе приемы, которые они предпочли бы не обсуждать, но сейчас нам нужна ваша помощь. Что у вас с собой такого, о чем мы не знаем?

Кромман хмуро потеребил редкую бороду.

— Это правда, что меня снабдили кое-какими средствами, которые могут пригодиться, — вы и сами убедились в действенности заговоренных повязок, сэр Дюрандаль, — но Отдел Государственной Безопасности не распространяется о своих возможностях каждому встречному. Мне запрещено раскрывать их до тех пор, пока не будет крайней необходимости. Если вы поделитесь со мной своими планами, я с радостью сообщу, как именно смогу помочь. Но не ожидайте слишком многого.

— Как насчет волшебного ключа?

— Вы шутите! — в отчаянии простонал Волкоклык.

Инквизитор сухо улыбнулся, сжав губы.

— Разумеется, он не шутит.

— Пробраться в монастырь? Как?

— Вам нужно потренировать наблюдательность, сэр Волкоклык. Когда люк на арене открывался вчера утром, ваш подопечный шел по площади до тех пор, пока не оказался прямо против него, и потом оглянулся. Сегодня утром он оставался на восточной стороне площади, пока люк не открылся снова, — и пошел вокруг арены, поглядывая на дома, мимо которых проходил. Теперь у него имеется привязка люка к двум точкам, так что он сможет найти его. Должен признать, для мастера размахивать мечом — это просто выдающееся мышление, но совершенно очевидно, он уже тогда задумал пробраться в монастырь тайком.

Дюрандаль старался не показывать своего раздражения. Волкоклык непроницаем по природе, инквизитор наверняка был вышколен — или заговорен — с целью скрывать свои эмоции, но он всегда ощущал себя перед ними двоими все равно что открытой книгой.

— Незадолго до нашего отъезда ходили слухи о славном маленьком приспособлении под названием «плащ-невидимка».

Инквизитор рассмеялся лающим смехом.

— Большинство россказней про так называемую Черную Палату — абсолютный вздор, и это полностью относится к плащам-невидимкам. Сказки, не более. Но если вы твердо решили идти на самоубийство, я могу сделать все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

Вид у него был не симпатичнее, чем если бы он выбрался из выгребной ямы.

Волкоклык свирепо покосился на него, потом — так же свирепо — на Дюрандаля. Дюрандаль потянулся к фляге с водой, давая себе время подумать. Злая ирония: человек, которого он невзлюбил и которому не доверяет, поддерживает его, в то время как друг выступает против. В том, что касалось логики, Волкоклык был куда сильнее Дюрандаля, хоть и уступал ему в интуиции. Сильно ли эта хваленая интуиция отличается от репутации сорвиголовы, о которой говорил Эвермен?

— Сэр, это же чистое безумие! Нас наверняка поймают! Ради чего такой риск? Чего вы вообще надеетесь добиться?

— Открыть люк снаружи, не используя заклинаний, невозможно. В этом я совершенно уверен. И я готов биться об заклад, что его не охраняют. Он должен вести в подвалы.