Онлайн книга «Приют охотника»
|
– Вовсе незачем об этом кричать. Ты в этом уверен? И ты никогда не задумывался, кто охраняет твой постоялый двор от разбойников? Ну что ж, ты можешь сам очень быстро это выяснить. Унеси Верл куда-нибудь, чтобы мы не могли услышать вас. Она будет говорить с тобой, это я тебе обещаю. Он разинул рот. – Упроси его, – сказал солдат. – Мы все хотим знать. Он нерешительно поднялся. – Капитан, проследите, чтобы он не спер тут ничего, пока меня не будет? – Ладно, парень. То есть я хотел сказать – ваше величество. Фриц скептически хмыкнул. Продолжая держать маленькую глиняную птичку с такой опаской, словно это сырое яйцо, он направился к двери. Ветер захлопнул ее за его спиной. Его тень мелькнула за окном. С минуту мы ждали, потом услышали далекое бормотание. И ничего больше, если не считать капели и ветра в лесу… или еще нежного голубиного воркования? – Оттепель продолжается, – прервал я затянувшееся молчание. – Вы попробуете пересечь перевал сегодня, капитан? – Полагаю, да. Нам надо выехать по возможности скорее, пока погода не поменялась. – Солдат посмотрел на Фриду. – Но согласится ли ваш брат оставить гостиницу? Да, об этом мы и не подумали! А вдруг Фриц не откликнется на призыв? – Это зависит от того, что говорит ему сейчас бог, – ответил я. – Если вы успеете на корабль в Винлянде… да нет, все равно до весны вы не одолеете перевалов, чтобы попасть к Холу. Не думаю, чтобы народ принял его до тех пор, пока его не признал бог. Тигр покосился на старуху и улыбнулся. – Слово ее светлости тоже не лишено веса, мне кажется. – Крав признает его для семьи, – пробормотала она, не отнимая от лица платка. – Да, пожалуй, верно. Да у него и вид царский! Правда? Ну, во всяком случае, роста ему хватало. Кинг сайз. – Вид у него потрясающий! – буркнула старуха, немного приходя в себя. – Замечательный царь, и внук тоже замечательный! Бедный Фриц! – Но как быть с постоялым двором? – Солдат снова повернулся к Фриде. – Есть один человек в Гильдербурге – он хотел купить его в прошлом году, когда наши родители… Майстер Тиккенпфайффер, скажите… вы собираетесь еще на юг или возвращаетесь домой? Нотариус пробормотал что-то неразборчиво. – Он возвращается домой, это уж точно, – вмешалась Марла. – Я уверена, Йоханн потерял всякий интерес к Великому Холу. – Она хихикнула. – Я тоже! – заявил Гвилл, глаза которого блеснули. – В смысле, я тоже на север. Кстати, мне нужен адвокат, чтобы заявить об ограблении с применением силы. Вы еще заняты у бургомистра, советник, или готовы заняться другим клиентом? – Мне надо еще обсудить свой статус с его честью, майстер Гвилл. Но если я и не смогу сам защищать ваши интересы, я готов порекомендовать вам других достойных юристов, кто мог бы. – Даже на столь простое дело? – Ну, я бы так не сказал. – Он хочет сказать, Тангельпуппер, – пояснила Марла, – что мы с Йоханном пойдем на все, чтобы он только не появился в Бельхшлоссе, чтобы трепаться там. Верно, менестрель? – Более или менее, сударыня. Марла рассмеялась. – Ну и сколько будет стоить твое молчание? – Назовите сами. – Это к моему благоверному. Как насчет золотой цепи, что он носит? Гвилл зажмурился. – Пожалуй, это убедит меня продолжить путешествие на юг. – И остаться там? – Разумеется. – Тогда пойду поговорю со стариной Кошельком. – Она подошла к лестнице. – Если он заартачится, покажу ему одну-две татуировки. – И, хихикая собственной сообразительности, она вспорхнула по ступенькам. Мы с Гвиллом обменялись торжествующими взглядами. Даже Фрида и солдат улыбались. Похоже, наш толстый приятель, женившись, получил гораздо больше, чем ожидал. Во всяком случае, остаться снова холостяком ему явно не грозило. За окном промелькнула тень Фрица. Он вошел с видом человека, которого только что оглушили по голове. Надо быть выдающимся актером, чтобы так изобразить бледность. На деле не так уж просто даже изобразить дрожь в руках или идти так, словно на плечах твоих лежит невидимый мешок муки. Нет, в данном случае скорее два мешка. Или даже три. В общем, я сомневаюсь, чтобы он врал нам, рассказывая, что случилось. Он положил фигурку обратно на каминную полку, помялся немного и на мгновение склонил перед ней голову. В глазах его блестели слезы, но, возможно, от ветра. Не будь он так массивен, он казался бы совсем еще мальчишкой. – Омар… Мы больше-чем квиты. Я беру все свои слова обратно. – Не беспокойтесь, ваше величество. Большая их часть вполне мною заслужена. На мгновение в его взгляде промелькнули знакомые свирепые искорки прежнего Фрица. – Ладно, не буду. Если честно, у меня все еще чешутся руки свернуть тебе шею, но постараюсь этого не делать. Она говорила со мной. Мы ждали. Он пожал плечами. – Фрида… Мы с тобой не… Я – приемыш. Они никогда не говорили мне об этом. – Мне тоже. – Она освободилась от моей руки и подошла к нему. Они обнялись. Не отпуская ее, он повернулся к нам. – Я сын Зигфрида из Хольценвальда и княжны Свежерозы Верлийской. – К черту вступление! – вскричал я. – Рассказывай быстрее! – Ваше величество! – угрожающе напомнил Фриц. – Прошу прощения, ваше величество! Конечно, ваше величество! – Вот так-то лучше! Вот что она мне рассказала: они направлялись на север, в Фолькслянд. У моего отца там проживала семья. Честнодоблесть тоже был с ними – верный слуга ей, друг ему. Их отряд попал под лавину. Честнодоблести удалось выбраться, и он с несколькими другими спасшимися начал копать. Они нашли ребенка – меня. Он решил отправиться за помощью и взял меня с собой, пока я не замерз в метель. Он добрался до этого постоялого двора. – И мама взяла дитя? – не выдержала Фрида. – Да. И Верл была завернута вместе со мной, конечно. Но он не нашел здесь помощи – тут не было тогда ни одного постояльца. Это было в ту самую ночь, когда ты родилась. Отец не мог оставить свою жену с новорожденным младенцем, ясное дело. Так что Честнодоблесть ушел один. Он попал под другую лавину. Некоторое время слышался только шум ветра в деревьях и капель за окном… – Моя дочь тоже погибла? – Голос старухи звучал почти неслышно. Фриц помолчал немного, прежде чем ответить. – Нет. Их с Зигфридом откопали, и они ушли на юг с остальными. Весной они прошли на север через другой перевал, считая меня погибшим. |