Онлайн книга «Триумфальная арка»
|
– Иные владельцы французских отелей считают чуть ли не своим долгом ненавидеть иностранцев, которыми они живут. Равик заметил слугу, все еще стоявшего в дверях. По его лицу было видно, что он ждет чаевых. – Вот вам… Слуга взглянул на бумажку. – Благодарю, мсье, – проговорил он и ушел. – Скоро придет полиция, и его можно будет унести, – сказал Равик и посмотрел на женщину. Она сидела неподвижно в углу между чемоданами. За окном медленно опускались сумерки. – Когда умираешь, становишься каким-то необычайно значительным, а пока жив, никому до тебя дела нет. Он опять взглянул на нее. – Не спуститься ли вам вниз? Там, наверно, есть что-нибудь вроде холла. Она отрицательно покачала головой. – Я могу пойти с вами. Сюда должен зайти один из моих друзей, он уладит все с полицией. Доктор Вебер. Мы можем подождать его внизу. – Нет. Лучше я останусь здесь. – Разве вы можете что-нибудь сделать? Зачем вам оставаться? – Не знаю. Он… он уже недолго пробудет здесь… А я часто… он не был счастлив со мной. Я часто уходила. Теперь я хочу остаться с ним. Она произнесла это спокойно, без малейшего оттенка сентиментальности. – Ему теперь все равно, – сказал, Равик. – Дело не в этом… – Ладно. Тогда выпейте что-нибудь. Вам это необходимо. Не дожидаясь ответа, Равик позвонил. Кельнер появился на удивление скоро. – Принесите два коньяка. Двойных. – Сюда? – Да. Куда же еще? – Слушаюсь, мсье. Кельнер принес рюмки и бутылку «курвуазье». Он с опаской покосился на угол, где стояла смутно белевшая в сумерках кровать. – Зажечь свет? – спросил он. – Не надо. Бутылку можете оставить здесь. Кельнер поставил поднос на стол и, снова бросив взгляд на кровать, почти выбежал из комнаты. Равик взял бутылку и наполнил рюмки. – Выпейте. Вам станет лучше. Он ожидал, что придется ее уговаривать, но она, не колеблясь, выпила коньяк. – Есть в его чемоданах что-нибудь важное для вас? – Нет. – Вещи, которые вы хотели бы оставить себе? Что-нибудь нужное? Не посмотрите? – Нет. Там ничего нет. Я знаю. – И в маленьком чемодане тоже? – Может быть. Не знаю, что он там держал. Равик поставил чемодан на стол у окна и открыл. Бутылки, белье, записные книжки, ящик акварельных красок, кисточки, книга, в боковом отделении парусинового портфеля – две кредитки, завернутые в папиросную бумагу. Он посмотрел их на свет. – Вот сто долларов, – сказал он. – Возьмите. Сможете жить на них какое-то время. Чемодан поставим рядом с вашими вещами. С таким же успехом он мог принадлежать и вам. – Спасибо, – сказала женщина. – Возможно, сейчас вы и находите все это отвратительным. Но без этого не обойтись. Это важно для вас: сможете продержаться какое-то время. – Не вижу в этом ничего отвратительного. Но сама бы я этим заниматься не могла. Равик наполнил рюмки. – Выпейте еще. Она медленно выпила коньяк. – Вам лучше? – спросил он. Она посмотрела на него. – Мне не лучше и не хуже. Мне – никак. Она сидела, едва различимая в сумерках. Время от времени по ее лицу и рукам пробегал красный луч световой рекламы. – Я ни о чем не могу думать, пока он здесь, – проговорила она. Санитары – их было двое – сдернули одеяло, придвинули носилки к кровати и положили на них труп. Они работали споро и деловито. Равик стоял рядом с женщиной, на случай если ей станет плохо. Прежде чем санитары накрыли тело простыней, он нагнулся к ночному столику и взял деревянную фигурку Мадонны. – Мне казалось, это одна из ваших вещей, – произнес он. – Вы не оставите ее себе? – Нет. Он протянул ей Мадонну. Она ее не взяла. Он открыл маленький чемодан и положил туда фигурку. Санитары накрыли труп простыней. Потом подняли носилки. Дверь была узка, в коридоре тоже нельзя было развернуться. Они попытались протиснуться в дверь, но это оказалось невозможным. Носилки были слишком широки. – Придется снять, – сказал старший санитар. – С носилками не пройти. Он вопросительно посмотрел на Равика. – Пойдемте, – сказал Равик женщине. – Подождем внизу. Женщина покачала головой. – Хорошо, – сказал он санитарам. – Делайте, что нужно. Санитары подняли покойника, взяв его за ноги и плечи, положили на пол. Равик хотел что-то сказать. Он посмотрел на женщину. Она стояла неподвижно. Он промолчал. Санитары вынесли носилки в тускло освещенный коридор. Затем вернулись в сумрак комнаты за трупом. Равик пошел за ними. Чтобы спуститься по лестнице, им пришлось поднять тело очень высоко. Их лица налились кровью и покрылись испариной. Покойник грузно парил над ними. Равик следил за санитарами, пока они не сошли вниз. Затем вернулся в номер. Женщина не отходила от окна и глядела на улицу. У тротуара стояла машина. Санитары вдвинули носилки в кузов, как пекарь сажает хлеб в печь. Потом они забрались в кабину. Мотор взревел так, словно из-под земли вырвался вопль, машина резко взяла с места и, круто завернув за угол, исчезла из виду. Женщина обернулась. – Вам следовало уйти раньше, – сказал Равик. – Зачем видеть все до конца? – Я не могла иначе. Не могла уйти раньше его. Неужели вы этого не понимаете? – Понимаю. Идите сюда. Выпейте еще рюмку. – Нет, не надо. Когда прибыли полицейские и санитары, Вебер включил свет. После выноса покойника комната казалась более просторной, но вместе с тем и удивительно мертвой, словно тело ушло, а смерть осталась. – Вы ведь покинете этот отель? Не так ли? – Да. – У вас есть в Париже знакомые? – Нет. Никого. – Вы знаете какой-нибудь другой отель, куда хотели бы переехать? – Нет. – Есть тут неподалеку небольшой отель «Милан», чистый и вполне приличный. Там вы сможете прилично устроиться. – А нельзя мне жить в том отеле, где… в вашем отеле? – В «Энтернасьонале»? – Да. Я… видите ли… я уже немного его знаю. Все-таки лучше, чем совсем незнакомое место. |