Онлайн книга «Триумфальная арка»
|
– А разве вы уже забыли? Равик взглянул на нее. Она спокойно смотрела на него. – Забыл, – сказал он. – Записку оставил в отеле, а без нее никак не мог вспомнить. – А теперь помните? – Да. Жоан Маду. – Я не бог весть какая актриса, – сказала она. – Раньше играла только небольшие роли. А в последнее время вообще не играла. К тому же я недостаточно хорошо говорю по-французски. – А какой язык ваш родной? – Итальянский. Я выросла в Италии. Говорю еще немного по-английски и по-румынски. Отец румын. Он умер. Мать англичанка. Она сейчас в Италии, не знаю только где. Ее слова почти не доходили до Равика. Ему было скучно, и он не знал толком, о чем еще говорить с ней. – А, кроме этого, вы чем-нибудь занимались? – спросил он, чтобы о чем-то спросить. – Не считая маленьких ролей, о которых вы говорили? – Да, пустяками в том же роде. Немного пела, немного танцевала. Он с сомнением посмотрел на нее. Пела? Танцевала? Глядя на нее, этого не скажешь. Было в ней что-то блеклое, стертое, отнюдь не привлекательное. И на актрису она ничуть не походила, хотя это слово можно толковать очень широко. – Петь и танцевать вы могли бы попробовать и здесь, – сказал он. – Для этого не нужно в совершенстве владеть французским. – Да, но сперва надо найти какое-то место. А когда никого не знаешь… Морозов! – внезапно осенило Равика. «Шехерезада». Ну конечно! Морозов должен быть в курсе таких дел. При этой мысли Равик оживился. Ведь именно Морозову он обязан сегодняшним унылым вечером. Вот он и сплавит ему эту женщину, пусть Борис покажет, на что он способен. – Вы говорите по-русски? – спросил он. – Немного. Знаю несколько песен. Цыганских. Они похожи на румынские. А что? – Я знаком с человеком, который кое-что смыслит во всем этом. Может быть, он сумеет вам помочь. Я дам его адрес. – Боюсь, ничего из этого не получится. Антрепренеры все на один манер. Тут рекомендации мало помогают. Как видно, Жоан угадала его желание отделаться от нее под благовидным предлогом. И так как это была правда, он запротестовал. – Человек, о котором я говорю, не антрепренер. Он швейцар в «Шехерезаде». Это русский ночной клуб на Монмартре. – Швейцар? – Жоан подняла голову. – Это другое дело. Швейцары знают больше антрепренеров. Может быть, тут что-нибудь и получится. Вы его хорошо знаете? – Да. Равик был удивлен: она вдруг заговорила деловым тоном! Быстро это у нее получается, подумал он. – Мы с ним друзья. Его зовут Борис Морозов, – сказал он. – Уже целых десять лет служит в «Шехерезаде». У них там всегда большая программа. Номера часто меняются. Морозов на дружеской ноге с распорядителем. Если не выйдет с «Шехерезадой», он наверняка еще что-нибудь придумает. Хотите попробовать? – Да. Когда? – Лучше всего зайти часов в девять вечера. В эту пору ему еще нечего делать, и он сможет вами заняться. Я его предупрежу. Равик уже предвкушал, какое лицо сделает Морозов. Он вдруг испытал облегчение. Слабое чувство ответственности, которое он все еще испытывал, исчезло. Он сделал все, что мог, и теперь пусть она действует сама. – Вы устали? – спросил он. Жоан Маду посмотрела ему прямо в глаза. – Я не устала. Но я знаю: сидеть со мной – не большое удовольствие. Вы приняли во мне участие, и я вам благодарна. Вы вытащили меня из отеля, развлекли разговором. Это для меня много, ведь все эти дни я ни с кем слова толком не сказала. Теперь я пойду. Вы сделали для меня более чем достаточно. И все еще делаете. Не знаю, что сталось бы со мной без вас! Господи, подумал Равик, начинается! Раздосадованный, он отвел взгляд и уставился прямо перед собой в стеклянную перегородку. Голубка пыталась изнасиловать какаду. Того одолевала такая скука, что он даже не сопротивлялся, а продолжал клевать корм, не обращая на голубку никакого внимания. – Разве это участие? – сказал Равик. – А что же еще? Голубка утихомирилась. Она соскочила с широкой спины какаду и принялась охорашиваться. Какаду равнодушно задрал хвост и опорожнился. – Выпьем доброго старого «арманьяка», – сказал Равик. – Вот вам лучший ответ. Поверьте, не так уж я человеколюбив. Немало вечеров я провожу где попало, совсем один. По-вашему, это очень интересно? – Нет, но я плохой партнер. Это еще хуже. – Я разучился искать себе партнеров. Вот ваш «арманьяк». Салют! – Салют! Равик поставил рюмку. – Так, а теперь прочь из этого зверинца. Вам, наверно, не хочется в отель? Жоан отрицательно покачала головой. – Ладно. Тогда в путь. Поедем в «Шехерезаду». Там выпьем. Это, видимо, необходимо нам обоим, а вы заодно посмотрите, что там делается. Было около трех часов ночи. Они стояли перед отелем «Милан». – Вы достаточно выпили? – спросил Равик. Жоан ответила не сразу. – Там, в «Шехерезаде», мне казалось, что достаточно. Но теперь, когда я вижу эту дверь… недостаточно. – Дело поправимое. Может быть, тут в отеле еще найдется что-нибудь. А то зайдем в кабачок и купим бутылку. Пойдемте. она посмотрела на него. Потом на дверь. – Хорошо, – сказала она, решившись, но не сдвинулась с места. – Подняться одной наверх… в пустую комнату… – Я провожу вас, и мы захватим с собой бутылку. Портье проснулся. – У вас еще можно что-нибудь выпить? – спросил Равик. – Коктейль с шампанским угодно? – тут же деловито осведомился он, хотя его все еще одолевала дремота. – Благодарю покорно. Нам бы чего-нибудь покрепче. Коньяку, например. Бутылку. – «Курвуазье», «мартель», «эннесси», «бискюи дюбушэ»? – «Курвуазье». – Слушаюсь, мсье. Откупорю и принесу в номер. Они поднялись по лестнице. – Ключ у вас есть? – спросил Равик. – Комната не заперта. – Если будете оставлять открытой, могут украсть деньги и документы. – Украсть можно и при запертой двери.. – Тоже верно… с такими замками. И все-таки тогда это не так просто. – Может быть. Но я не люблю возвращаться одна, доставать ключ и отпирать пустую комнату… точно гроб открываешь. Достаточно и того, что входишь туда… где тебя не ждет ничего, кроме нескольких чемоданов. |