Онлайн книга «Триумфальная арка»
|
– Да, – сказал он. – Это хорошо. В любом случае хорошо. – Я не пережила бы этого, Равик… – Чего бы ты не пережила? – Если бы ты ушел от меня. Ушел навсегда. – Но ведь ты уже решила, что я никогда не вернусь. Ты сама сказала… – Это разные вещи. Живи ты в другой стране, мне казалось бы, что мы просто ненадолго расстались. Я могла бы приехать к тебе. Я знала бы, что всегда смогу приехать. А так, в одном городе… Неужели ты не понимаешь меня? – Понимаю. Она выпрямилась и откинула назад волосы. – Ты не смеешь оставлять меня одну. Ты отвечаешь за меня. – Разве ты одна? – Ты отвечаешь за меня, – повторила она и улыбнулась. Какую-то долю секунды ему казалось, что он ненавидит ее, ненавидит за эту улыбку, за ее тон. – Не болтай глупостей, Жоан. – Нет, ты отвечаешь за меня. С нашей первой встречи. Без тебя… – Хорошо. Видимо, я отвечаю и за оккупацию Чехословакии… А теперь хватит. Уже рассвело. тебе скоро идти. – Что ты сказал? – Она широко раскрыла глаза. – Ты не хочешь, чтобы я осталась? – Не хочу. – Ах вот как… – произнесла она тихим, неожиданно злым голосом. – Так вот оно что! Ты больше не любишь меня! – Бог мой, – сказал Равик. – Этого еще не хватало. С какими идиотами ты провела последние месяцы? – Они вовсе не идиоты. А что я, по-твоему, должна была делать? Торчать у себя в номере, глядеть на пустые стены и медленно сходить с ума? Равик слегка приподнялся на постели. – Прошу тебя, не надо исповеди, – сказал он. – Мне это неинтересно. Я хочу лишь одного – чтобы наш разговор был чуточку содержательней. Она с недоумением посмотрела на него. Ее рот и глаза, казалось, стали совсем плоскими. – Почему ты ко мне вечно придираешься? Другие этого не делают. У тебя все вырастает в проблему. – Возможно. Равик отпил глоток кальвадоса и снова лег. – Но это действительно так, – сказала она. – Никогда не знаешь, чего ждать от тебя. Ты заставляешь говорить вещи, которые не хочется говорить. А потом сам же набрасываешься на меня. Равик глубоко вздохнул. О чем это он только что подумал? Да… Темный мирок любви, власть воображения – как быстро сюда можно внести свои поправки! И люди это делают. Неизменно делают сами. Старательнейшим образом они разрушают свои же мечты. Да и могут ли они иначе? Действительно, в чем их вина? Они кажутся себе красивыми, потерянными, гонимыми… Где-то глубоко под землей находится гигантский магнит – а на поверхности пестрые фигурки, полагающие, что они наделены собственной волей, собственной судьбой… Могут ли они иначе? И разве он сам не таков? Еще не поверивший, еще цепляющийся за соломинку осторожности и дешевого сарказма, но уже точно знающий все, что неизбежно должно случиться. Жоан примостилась на другом конце кровати. Она напоминала разозленную хорошенькую прачку и одновременно казалась существом, прилетевшим с Луны и ничего не понимающим в земных делах. На ее лице играли красные отблески зари, сменившей предрассветные сумерки. Над грязными дворами и закопченными крышами веяло чистое дыхание молодого дня. В этом дыхании еще слышался шум леса, слышалась жизнь. – Жоан, – сказал Равик. – Зачем ты пришла? – А зачем ты спрашиваешь? – Действительно, зачем я спрашиваю? – Зачем ты вечно спрашиваешь? Я здесь. Разве этим не все сказано? – Да, ты права. Этим сказано все. Она подняла голову. – Наконец-то! Но сначала ты обязательно отравишь человеку всю радость. Радость! Она называет это радостью! Люди гонимы множеством черных пропеллеров, у них захватывает дыхание, их вновь и вновь затягивает вихрь желания… Какая же тут радость? Радость там, за окном, – утренняя роса, десять минут тишины, пока день еще не выпустил своих когтей. Но что это? Он опять пытается все осмыслить? К черту! Разве она не права? Разве она не права, как правы роса, и воробьи, и ветер, и кровь? Зачем спрашивать? Что выяснять? Она здесь, стремительная ночная бабочка, бездумно залетевшая сюда… А он лежит и считает пятнышки и прожилки на ее крылышках, придирчиво разглядывает чуть поблекшие краски. Она пришла, и мне, видите ли, хочется показать ей все мое превосходство, подумал он. Какая глупость! А если бы ее здесь не было? Я лежал бы и думал без конца и пытался бы геройски обмануть себя, в глубине души желая, чтобы она пришла. Равик спустил ноги с кровати и надел туфли. – Зачем ты поднялся? – изумленно спросила Жоан. – Ты хочешь меня выгнать? – Нет. Целовать. Я уже давно должен был это сделать. Я идиот, Жоан. Я наговорил столько глупостей. Как чудесно, что ты здесь! Ее глаза просветлели. – Ты можешь целовать меня и не вставая, – сказала она. Высоко над городом разгоралась заря. Выше над ней небо было еще по-утреннему блеклым. В нем плыли редкие облака, похожие на спящих фламинго. – Посмотри, какой день, Жоан! Ведь еще совсем недавно шли дожди. – Да, любимый. Было пасмурно и без конца хлестал дождь. – Когда я уезжал, он лил не переставая. Ты была в отчаянии от этого нескончаемого дождя. А теперь… – Да, – сказала Жоан. – А теперь… Она лежала, тесно прижавшись к нему. – Теперь есть все. Даже сад – гвоздики на окне у Визенхофа. И птицы во дворе на каштане. Вдруг он заметил, что она плачет. – Почему ты меня ни о чем не спрашиваешь, Равик? – Я и так спрашивал тебя слишком много. Разве ты не сказала этого сама? – Сейчас я говорю совсем о другом. – Мне не о чем спрашивать. – Тебе не интересно узнать, что произошло со мной за это время? – С тобой ничего не произошло. Она удивленно вскинула голову. – За кого ты меня принимаешь, Жоан? – сказал он. – Посмотри лучше в окно, на небе сплошь – багрянец, золото и синева… Разве солнце спрашивает, какая вчера была погода? Идет ли война в Китае или Испании? Сколько тысяч людей родилось и умерло в эту минуту? Солнце восходит – и все тут. А ты хочешь, чтобы я спрашивал! Твои плечи, как бронза, под его лучами, а я еще должен о чем-то тебя спрашивать? В красном свете зари твои глаза, как море древних греков, фиолетовое и виноцветное, а я должен интересоваться бог весть чем? Ты со мной, а я, как глупец, должен ворошить увядшие листья прошлого? За кого ты меня принимаешь, Жоан? Она отерла слезы. |