Онлайн книга «Убить людоеда»
Выселки – Конечно, знаю, – кивнул старейшина. – Латышев Сашка и Рябов Егор. А зачем ты их морды кажешь? Майор милиции, усмехнувшись, выложил на стол еще несколько фотографий. Старик, подслеповато щурясь, посмотрел на снимки. – Они того?… – удивленно произнес он. – Когда же их и где? – Далеко отсюда, – ответил майор. – Денова они вели. Троих егерей убили и пятерых наших положили, сволочи! – Ну, ты это, – проговорил старик, – погодь лаяться-то, они ж дома уже двенадцать дней лежат, болеют. – Пошли к ним. – Майор поднялся. – Посмотрим, что за болезнь у них такая. – Пятерых убил? – переспросил Афанасий Семенович. – Значится, выхода не было у Ваньки, – вздохнул он. – Ежели не он их, они б его убили. И Латыша Сашку, значит, там же положили, и Егора Рябого. Отходили свое мужики. Надо будет бабам ихним деньжат подбросить. – Ты всегда чужую жизнь деньгами меришь, – вздохнула жена. – Понимаете, – испуганная и растерянная молодая женщина развела руками, – он болел все эти дни, а тут встал с утречка и куда-то… – Хватит, Галина Ивановна, – остановил ее Лебедев. – Кто надоумил вас говорить, что ваш муж болен? И как давно его нет? Она опустила голову. – А сколько ему дадут? – тихо спросила она. – Пожизненно, – усмехнулся майор милиции. – Узнаете? – Он достал пять фотографий. Женщина несмело шагнула к столу. Посмотрела на фотографию, ахнув, отступила назад и опустилась на диван. – Кто его послал за Деновым? – спросил майор. – Так зверь этот, – заголосила Галина, – Афанасий! Денов! – Он уткнулась в ладони. – Хватит! – рявкнул майор. – Пиши, – он положил на стол бумагу, – как узнала, что твой муж, Александр Латышев… – Ничего писать не буду, не заставишь. – Она сухими глазами уставилась на милиционера. – Вот и верь бабским слезам, – хмыкнул майор. Лебедев изумленно посмотрел на женщину: – Но ведь ваш муж погиб из-за Афанасия Денова, а вы… – Он им денег даст, и все дела, – усмехнулся майор. – А если она слово вякнет, то вполне может и с жизнью расстаться. Пошли к Рябовой, хотя и там то же самое будет. Вот и закрыли поселок, ядри твою в корень! Видно, Рябов с Латышевым сразу вышли. Вполне возможно, они и в поселке Оленёк сработали. И догадались же гады, бороду рыжую сумели Денову приклеить. Поэтому особо и не проверяли их на постах. Тем более указание было – пропускать, если назовут свои фамилии. – Но как Денов мог это знать? – спросил Лебедев. – Латышев участвовал в поиске двух бежавших с поселения. Они по пьяной лавочке троих зарезали и в сопки подались. Тоже привлекали егерей. А Латышев как раз тогда и был егерем. Да и кто будет тщательно проверять, если из штаба поиска о них сообщили? Конечно, без сопровождения нельзя, но многие «нельзя» нарушаются постоянно. Поэтому и чехарда у нас такая. Но вот мне непонятно, как они могли пост перебить. Пять человек и наблюдатель на сопке. Что-то там странное случилось, не могли парни так легко подставиться. Тем более капитан Востряков – опытный мужик, воевал в Чечне. Странно… – Да ничего они ментам не скажут, – уверенно заявил Афанасий. – А вот Ивану тяжеловато будет. Он сейчас в скалах у Оленька, больше негде ему быть. Жаль, понятное дело, Рябого и Латыша, но рано или поздно все одно им конец наступил бы. Кровушки они много пролили, а расчет, один хрен, будет. Ты когда за Лешкой отправишься? – Так невозможно пока, Афанасий Семенович, – напомнил парень. Все уже готово, но никого из поселка не выпускают. Но как только, так сразу и поедем. – Башковитый ты, Пашка, мужик будешь, – кивнул Денов. – Ежели хозяина не поменяешь, вполне можешь годков через десять и сам руководством заняться. Правда, хлопотное это дело. Но без хлопот сухим будет рот, – подмигнул он парню. – Ты мне вот что ответь, только правду режь, не люблю тех, кто лукавит. Бога-то уважаешь? – Да не то чтоб готов жизнь положить за веру, – пожал плечами Павел. – Понятно. Ванька так же говорил. Жениться еще не надумал? – Да нет, сначала надо в жизни место занять. – Верно мыслишь, парень! – Денов хлопнул его по плечу. – Афанасий Семенович, – в дом вошел бородач, – Галка Латышева и мать Сашкина до вас пришли. – Пусти, – откликнулся Денов. – И когда Рябовы появятся, тоже пусть зайдут. – Что ж ты, старый хрен, сына моего на погибель отправил? – ворвалась в комнату седая женщина. – Сашка за тебя жизнь свою положил, а ты… – Бедствовать не станешь, – сурово проговорил он. – А слова твои прощаю как матери, сына потерявшей. Отведите ее домой. Женщину силой вывели из комнаты. – Ну а ты что, голуба, скажешь? – спросил он Галину. – Да что я скажу… Без мужниной опеки и без мужской силы я осталась. Двое детей, один другого малее. Вы бы, Афанасий Семенович, посодействовали, чтоб кто-то из ваших захаживал и работу мужицкую исполнял. – По двору али в постели тоже? – подмигнул он. Галина опустила голову. – И конечно, деньгами чтоб не обидели, – негромко проговорила она. – Вот бабы пошли! – хмыкнул Денов. – Все у тебя будет, я семьи своих верных мужиков не оставляю. Иди с миром. Тикси – Да, – сказал врач, – у обоих сильные ушибы в области височной кости. К смерти такие удары не приведут, но потеря сознания обеспечена. – Подождите, док, – нахмурился мужчина в штатском – то есть вы хотите сказать, что солдат сначала оглушили, а уже потом… – Именно так. – Я вам говорил, Михаил Павлович, – напомнил капитан ФСБ, – мне сразу там что-то не понравилось. Не могли солдаты, находясь в сознании, подпустить того, кто в них стрелял. И след. Там, конечно, все затоптали, но след через кустарник. Кто-то подошел к ним, а потом вернулся на открытое место и… – Где Умкин? – спросил Михаил Павлович. – Он ранен и находится в хирургическом отделении, – ответил подполковник милиции. – Кстати, о его ранении, – вмешался врач. – Он получил пулю метров с трех, то есть там, где лежал. Это мне тоже показалось странным. – Спасибо. – Михаил Павлович вышел. Капитан и еще трое офицеров последовали за ним. – Кто это? – тихо спросила женщина в белом халате. – Федеральная служба безопасности, – ответил врач. – Михаил Павлович Толин, боевой мужик. По молодости Афганистан прошел, в Чечне был не единожды. «Кажется, пора уносить ноги, – мысленно усмехнулся лежащий на кровати Умка. – У дверей двоих поставили. Я понадеялся на свой ум, а менты, видать, тоже не топором деланы». – Придерживая заклеенную рану на боку, он осторожно поднялся и подошел к окну. – Пятый этаж плюс мороз, – пробормотал он. – Далеко не уйду. Похоже, кончился твой фарт, Умка, Белый медведь. – Он осторожно сел и закурил. |