Книга В крике от смерти, страница 38 – Борис Бабкин

– Полковник оставил денег, – сказала Лида, – тысячу евро. И рублями около пяти тысяч. Не велел тебе говорить, но… – Она грустно улыбнулась. – Я в церковь ходила и упоминала полковника Росса, и Беркута, и Катка. А у него русское имя есть?

– Анджей Гончаров, – сказал Павел.

Лужайкино

– Добрый день! – Улыбаясь, Сергей вошел в дом.

– Вона кто снова объявился! – рассмотрев его, хихикнул дед. – Неужто сызнова нам деньгу и подарки привез? Побаловали вы нас со старухой. И осталось еще у нас полно. Но ежели привез что, мы не откажемся, верно? – посмотрел он на жену.

– Да хватит тебе, – сердито остановила его женщина. – Ты, наверное, есть хочешь? – обратилась она к Сергею. – Сейчас на стол накрою.

– А где Алена? – кашлянув, поинтересовался Сергей.

– Вона чаво, значится! – засмеялся старик. – Наша внучка ему приглянулась. А что, девка она у нас справная. И телом, и лицом в нашенскую породу. А то ведь загибается тут с нами. Может, и вышло бы что, да куда ж она поедет-то…

– Я могу ее видеть? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Вот что значит вояка! – подмигнул жене дед. – Все ему быстро! Ты и в атаку так ходишь?

– Иногда, – засмеялся Сергей.

– Она на похороны уехала. Витальку Бог наконец-то прибрал. Избавил от мучений и его, и дочку, и супругу евонную. Да не морщься ты! – прикрикнул он на жену. – Я дело говорю. Он же измучил всех своими стонами да проклятиями. Скажешь, не так нам Аленка говорила?

– Значит, она в Белинском? – уточнил Сергей.

– Там, – кивнул дед.

– Ну тогда я поехал туда, – сказал Сергей. – Это вам. – Он поставил около двери три больших пакета и хозяйственную сумку.

– Сынок, – попросила старуха, – ты бы нам хлебца принес…

– Есть тут хлеб, – кивнул Сергей. – И вот что: собирайте потихоньку самое необходимое, я вас с собой увезу. Куплю дом под Саратовом, и будем там жить. А я Алену привезу. – Он вышел.

– Ай да солдат! – покачал головой дед. – Собирайтесь, и все тут. Ну что же, – он засмеялся, – давненько я мечтаю о ванне в городе и чтоб врачи быстрее приезжали. А что, разве мы с тобой не заслужили этого? Вон какую дивчину вырастили. Раз только ее увидел солдатик, и все, пропал мужик.

Белинский

– Не грусти, Света, – вздохнула Алена. – Правильно твой муж поступил. Он и сам мучился, и вас с Катюшкой измучил. Так, конечно, нехорошо говорить, но я считаю, что Виталий поступил правильно, – повторила она.

Светлана, обняв стоявшую рядом дочь, молчала. Никто не заметил, что в стороне от кладбища затормозила «девятка» с затемненными окнами.

– Не очень-то много людей провожают этого калеку в последний путь, – усмехнулся сидевший за рулем наголо остриженный верзила.

– Скоро еще похороны будут, – хмыкнул коренастый парень в темных очках.

Сидевшие на заднем сиденье двое крепких парней пили из горлышка пиво.

– Вот в этом доме он живет, – сказал сидевший за рулем худой. – Квартира сорок пять. Там его теща, жена и сын пяти лет. Всех делайте. Он, ментовская сука, парней повязал. Еще были какие-то гниды, но это надо у шкуры узнавать. Девку ее хапнуть, и она все выложит. А потом кончать. Рука знает, что делать. А вы этим займитесь.

– Понятно, – усмехнулся рослый блондин. – Сколько маять будем?

– Мы вас разве когда кидали? – спросил худой.

– Слушай, Шест, – сказал блондин, – времена другие были. Шериф тут загуливал по полной программе. А сейчас он в бегах. Да и ты вот-вот можешь свинтить. Так что бабки вперед.

– Половину сейчас, – заявил Шест, – половину после работы. Если не согласны – разбежались.

– Лады, – посмотрев на длинноволосого атлета и увидев его кивок, отозвался блондин. – Пять сейчас и пять после.

– Зелени? – уточнил Шест. – Или евро?

– Лучше евро, – сказал атлет.

– Привет, – улыбнулся сидевшему на ящике у магазина бомжу Сергей. – Ты так и обитаешь тут?

– Мне Светлана Ивановна работу дала, – поднимаясь, проговорил тот. – И жилье есть. Ну вроде дворника числюсь.

– Тебя как зовут-то? – спросил Сергей.

– Окурок. Ну вообще-то Жорка.

– А где Светлана Ивановна?

– На кладбище. Сегодня же похороны ее мужа. Он себя…

– Слушай, а сюда не приезжала сестра мужа Светланы Ивановны?

– Ну как же, она на похороны приехала. Сейчас тоже на кладбище. А я магазин охраняю и заодно территорию тут убираю. Я сейчас при деле, – гордо заявил Жорка. – Правда, вот не пить не получается. Ну, совсем не пить. Понемножку бы…

– Понемножку можно, – засмеялся Сергей. – Если это работе не вредит. А с друзьями общаешься?

– Так они в Пензе остались, друзья-то. И хорошо, что я тут никого не знаю. А то бы… – Жорка махнул рукой.

– А как же с пропиской?

– Да все нормально, участковый помог. И паспорт вот-вот получу. Ну, взамен советского.

– Ладно, увидимся еще, – улыбнулся Сергей. – Я сейчас на кладбище покачу.

– На своей приехал? – кивнул Жорка на «девяносто девятую» с тамбовскими номерами.

– По доверенности, – отозвался Сергей. – А где кладбище?

– Все будет нормально, – сказал в сотовый Шест.

– Отлично, – услышал он голос Шерифа. – Конечно, глупо это, но уж больно я зол на нее. Не забудьте узнать, что там за орлы были. Не успокоюсь, пока не закопаю их.

– Не понимаю я твоих претензий к тем мужикам, – сказал Шест.

– Надо поломать шестерок Нелли. Да и ее, сучку, на небеса отправить. А то, понимаешь, разборки устроила.

– Тебя сдал Кавалер, – напомнил Шест.

– Нет, меня еще до Кавалера вычислили, – поправил его Александр. – Коряга тогда упомянул Шерифа, вот менты и сообразили. А Кавалер просто… – Не договорив, он выматерился.

– Сделаем мы их, – пообещал Шест. – А где сейчас Роберт?

– Хрен его знает! В общем, похоже, надо сваливать отсюда и желательно вообще из России.

– Взяли? – по-армянски спросил в сотовый Роберт. Выслушав ответ, он отключил телефон, бросил его на землю и разбил ударом каблука. Потом сел в красную «Таврию» и завел мотор.

– А ты знаешь кого-нибудь из тех, кто приезжал? – стоя на автобусной остановке, спросила Алена.

– Нет, – ответила Светлана. – Но они нам здорово помогли. Понимаешь, у меня действительно есть мужчина. Нет, я с ним не сплю…

– С мужчиной вообще-то спят, – рассмеялась Алена.

– Перестань, – окончательно смутилась Света и бросила быстрый взгляд на стоявшую в сторонке дочь. – Просто он давно добивается моей руки и сердца. Извини, что звучит как-то несовременно, но…